Значит, мама внезапно решает взять отпуск на несколько недель и отправиться со мной через океан? И ей даже не нужно никому позвонить или отправить письмо по электронной почте? У меня в душе снова зарождается смутное подозрение. Она наверняка сообщила об этой поездке на работе еще за месяц. Неужели она все спланировала заранее?
Всю дорогу в такси, петляющем по темным парижским улицам, которые не спят даже ночью, я не перестаю об этом думать. Мама на хорошем французском языке доходчиво и неторопливо разъяснила таксисту, куда нам ехать.
К тому времени, как мы прибываем на место, в лобби отеля уже никого нет, кроме одинокого сонного консьержа-подростка. Взяв у мамы кредитную карту, он протягивает нам огромный медный ключ. Ресторана здесь тоже не оказывается, так что мне ничего не остается, как достать из кармана орехи и с несчастным видом их съесть. На вкус они напоминают смесь опилок и грусти.
Завтра я увижу город, предметы искусства и совершенно новый для меня континент, ради которого мне пришлось пересечь океан. Завтра я посещу места, которые знала только по фотографиям, и буду есть выпечку, похожую на шелк. Завтра у меня не будет так шелушиться кожа, а глаза перестанут слезиться.
Но сегодня я откопаю в вещах свою зубную щетку и заползу в кровать под тяжелое гладкое одеяло. И постараюсь поскорее уснуть, чтобы этот день наконец-то закончился.
В СВЕТЕ УЛИЧНОГО ФОНАРЯ и сквозь мрачную пелену усталости комната показалась мне затхлой и старомодной. Но теперь, в утренних лучах солнца, она обретает новые краски. Мягкие текстильные обои желтого цвета дополняют кресло в углу, обитое той же тканью, и подушки, от досады сброшенные вчера с кровати. Сейчас весь номер будто представляет собой картину Поля Сезанна – широкие мазки в цветах восходящего солнца повторяют узоры на ткани.
Мама уже не спит и занимается тем, что зашнуровывает кроссовки.
– Прости за вчерашнее, – говорит она, когда я выхожу из ванной после душа (и опробованного фарфорового биде).
– Все нормально, – отвечаю я.
Так, что бы мне сегодня надеть? Лена что-то там говорила о юбках. А я взяла шарф? Надеюсь, я его не забыла.
Мама откашливается и тем самым нарушает поток моих мыслей.
– Мне бы хотелось показать тебе тот Париж, который я помню. Я же училась здесь! Ты знала об этом? – Она будто произносит заготовленную речь.
Я гляжу на свой альбом и набор акварели.
– Вообще-то я планировала сегодня сходить в музей Делакруа…
