Едва сдерживая тошноту, она разворошила тюки с товаром, содрала с себя окровавленную одежду, оставшись в черном трико, как у цирковых гимнастов. Найдя под сиденьем водителя запечатанную бутылку воды, Светлана кое-как умылась и вытерлась чистыми тряпками, которые уже никто и никогда не продаст… Солнце встало, и нужно было торопиться. К счастью, дорога была безлюдна.
Соломина еще раз оглянулась и почему-то обратила внимание на убитую малышку, вспомнив ее черные, как маслины, глаза и пытливый взгляд. Теперь эти глаза закрылись навсегда. Сердце Светланы сжалось, а губы задрожали в почти хищном оскале. Ей, отличной спортсменке, ничего не стоило броситься в Эль-Кутейфу бегом, разыскать грязных убийц и отомстить, жестоко отомстить. Но нельзя… Строгая дисциплина женщины-воина не позволяла ей расслабиться ни на минуту. Светлана решительно развязала узел с женской одеждой, нашла подходящую по размеру чадру черного цвета. Укрытая от чужих глаз с головы до пят, теперь она могла не бояться ничего.
В барсетке сердитого усача нашлась пачка сирийских банкнот.
Вдалеке на горизонте сверкали на солнце искорки окон Эль-Кутейфы.
Городок оказался маленьким и пыльным. Окраины были застроены домами из самодельного, высушенного на солнце кирпича из глины, смешанной с рубленой соломой. Ближе к центру высились многоэтажки из цемента. Постройки были очень скученными, дома по возможности бросали тень друг на друга. Их первые этажи отводились под загоны для скота, вторые — под хозяйственные помещения, а жилье находилось на самом верху и потому хорошо продувалось. Здания имели куполообразные или полукруглые крыши. Под крышами в противоположных стенах с учетом розы ветров были проделаны вентиляционные отверстия. Маленькие окошки-машрабии обязательно имели ставни. Внутри непременно располагался дворик с навесом вдоль стен. Здесь хозяева и стряпали, и трапезничали, и отдыхали.
Дома побогаче определялись по резным деревянным выступам, прикрывающим окна. Они не давали жарким солнечным лучам пробраться внутрь и одновременно пропускали воздух. Через такие окна можно смотреть на улицу, и лица смотрящего снаружи не видно. Очень удобно для правоверных мусульманок. Ведь согласно канонам ислама, они не должны показывать постороннему прохожему свое лицо. А как иначе увидеть то, что делается на улице?
А на улицах у рынка Эль-Кутейфы непрерывно раздавались крики лавочников, зовущих зайти и посмотреть на товар. Самые активные торговцы бросались наперерез и совали Светлане что-то в руки. Всякий предлагал что-нибудь на продажу: кто жестяной чан, кто связку кудахчущих кур, висящих вниз головой, кто заднюю ногу барана, кто десяток-другой яиц. Но опытная Светлана знала, что не получится просто посмотреть товар и отдать обратно. Не выйдет, несмотря на все заверения. Как и многие другие замужние сирийки, замотанные в паранджи, чадры и бурки с ног до головы, она двигалась медленно и неторопливо, высматривая среди по-европейски одетых женщин Антуанетту Насралла.
