Что это? Путь туда? В мир совсем других материй, астральных тел, о котором ученые только строят предположения, тогда как верующие слепо повторяют слова о загробном существовании?
Для человека, воспитанного на диалектическом материализме, пусть даже соприкоснувшегося с монастырем, путь в бессмертие означал смерть. Потому Лавров поежился от нехорошего ощущения.
Да, когда-то он читал, что первые сирийские христиане приходили в пещеру Покаяния с маленькими масляными светильниками, отмаливали грехи и насыщались атмосферой на краю жизни. Им казалось, что они тут очень близки к переходу в иной мир.
«В пещерах зачастую одолевает такое чувство и без всяких росписей на стенах», — успокаивал себя Виктор. Но ему ли было не знать, как бывает в пещерах! Человеку с запредельной интуицией не надо рассказывать байки — он все почувствует сам.
Вдруг Виктора осенило: «Что ж это я дергаюсь? У меня есть способ найти покой и умиротворение».
Лавров достал из заплечной сумки черную плинфу и впервые за много дней положил ее себе под голову, выключив фонарь. Надо сказать, проживая в монастыре иноком Ермолаем, Виктор порядком отошел от мирских обычаев. В его душу вошло смирение, сердце укрепилось в своей доброте, а помыслы… Какие помыслы могут быть у человека, который ухаживает за лошадьми, любит их, как детей? Инок Ермолай находил умиротворение в каждом дне своей кроткой, добродетельной монашеской жизни. А по ночам свершалось таинство — он говорил с подголовным камнем Иешуа. Это помогало ему в общении с местными завистниками и даже с самим настоятелем монастыря Святого Иоанна. Инока уважали и побаивались за его искренность и правдивость речей. Удивительный, необъяснимый факт, когда человек говорит с камнем и поток информации, словно из уст Господа, откладывается в мыслях на арамейском или греческом языке. Чудо?.. Сколько необъяснимых чудес даровано человечеству? Взять хотя бы благодатный огонь, секрет возникновения и схождения которого не разгадан по сей день…
— Добрый день, Отче! — мысленно произнес на арамейском Виктор, но ответа не последовало.
Он повторил приветствие, затем еще и еще… Камень не отвечал ему. Что же случилось? Лавров поднял голову и оглянулся. Да, все эти дни мирской жизни инок Ермолай не говорил с камнем — не было возможности. Но дело даже не в этом. Почему-то журналист, проживший в монастыре достаточно долго, решил для себя, что, не причастившись и не исповедовавшись, совершать таинство общения с камнем не стоило. Ведь что такое мирская жизнь Лаврова? Каждая мысль — грех, его постоянная ирония — грех. Уже не говоря о его более чем тесных отношениях со Светланой. Как монаху, Виктору Лаврову совсем не хотелось говорить с камнем Иешуа без исповеди и святого причастия. Сегодня же наступил такой день, когда поговорить было просто необходимо. Но камень молчал.
