1
— Красивая легенда, — вздохнула Светлана, — и вера, и сила, и бессилие, и любовь… даже любовь.
— Почему легенда? — удивился Виктор, немного обидевшись на то, что его рассказ сочли лишь сказкой.
Лавров и Соломина шли в монастырь Святой Равноапостольной Феклы через живописное ущелье, окруженное высоченными, казалось, упирающимися в небо горами, где были рассеяны гроты и скиты отшельников, которые когда-то здесь обитали. Тысячи лет человек приходил сюда для покаяния, молитвы и просто отдохнуть душой, путешествуя по родине христианства — Сирии…
— В летописях все не так, — отвечала Соломина Виктору.
— Ты, наверное, забываешь, что летописи тоже пишут люди, — с улыбкой сказал Лавров.
— В смысле? — удивилась девушка.
— Где уверенность, что какой-нибудь дядя, наделенный властью, не диктовал летописцу эту историю так, как выгодно ему? Сколько наша новейшая история претерпевала правок только за последние… ну, скажем, двадцать лет? По чьей вине? По вине политиканов, кричащих о справедливости и правде. А правда у них своя.
— Но ты же не думаешь, что святые старцы, создававшие летописи, лгали? — возмутилась спутница.
— Я не думаю, я знаю…
— И это мне говорит инок Ермолай из монастыря Иоанна Русского? — почти прокричала Светлана, отчего несколько сизых голубей, сидевших в горных нишах, взлетели со своих мест и с недовольным воркованием перебрались на другие пустоты между камнями.
— Сейчас я прежде всего журналист и следопыт. К тому же я здесь уже был, — спокойно ответил Виктор. — Поэтому настоятели, и твой, и мой, обратились ко мне, а не к кому-то другому.
Светлана долгим испытующим взглядом смотрела в глаза Лаврову. Безусловно, мужчина он сильный и смелый. Но кто же он на самом деле? Верить ему или остерегаться? Смешанные чувства — он все-таки оставался для нее загадкой. То он говорит как мирянин, то как монах. И вот опять…
— Смирись, сестра, — елейно протянул Виктор. — Пойдем, милая, и да поможет нам Бог…
* * *
Они прибыли в Маалюлю утром. Лавров — под видом бизнесмена, Светлана — в качестве его переводчицы с арабского и на арабский. В последние годы, путешествуя по любой воюющей стране, лучше не говорить, что ты журналист, и это, возможно, сохранит тебе жизнь.
