– Белье?
– Ну да! Мешок с грязным бельем для прачки.
– Мешок для прачки?
В его голосе слышалось недоумение.
– Простите, я не совсем понял. Ведь шел уже десятый час, и все прачечные были закрыты.
Я вздохнул.
– За телефонный разговор платить будете вы?
– Да, да, только…
– Вот и отлично. В таком случае я готов говорить с вами целую вечность, сколько вам захочется, тем более, во время разговора я вполне могу подремать, поскольку он будет совершенно беспредметным. Там, в городе, есть молодой парень, работающий на станции обслуживания. Он увлекается спортом и уже имеет какой-то разряд. И он меня знает. Он фанатик регби, и если бы я попросил, он сам выстирал бы мне это белье к даже высушил бы его своим дыханием. Вот я и собирался отдать ему этот мешок, чтобы он утром сдал его в прачечную. Вас удовлетворяет такое объяснение?
– Конечно. А что было в этом мешке?
Я снова вздохнул.
– Неужели вы думаете, я помню, сколько пар грязных носков я туда запихал? И неужели это действительно так важно?
– Я не совсем точно выразился. Я хотел знать, каких размеров был этот мешок – большой или маленький?
– Ах, вот оно что! Да, мешок был довольно большой. Там были простыни, покрывала, рубашки…
– Хорошо, достаточно, – задумчиво произнес он.
– Не понимаю я вас. Разве это имеет какое-нибудь значение?
– Скорее всего, не имеет. Я просто прикидываю различные варианты. Большое вам спасибо, Харлан. Думаю, мы еще с вами увидимся.
– Одну минутку…
Но было уже поздно. Я услышал короткие гудки. Он повесил трубку.
Я сел на край кровати и закурил сигарету. О чтении не могло быть и речи. Спать я тоже не мог. Мешок с бельем, лежавший рядом со мной на сиденье?! Зачем, черт бы его побрал, ему нужны были такие подробности? Хотя он и сказал, что это не имеет никакого значения, но, судя по его тону, приблизительно такого ответа он и ждал.
«Надо все вспомнить получше, – сказал я себе. – Надо вспомнить все детали. Тут что-то есть. Правда, никто, кроме Пурвиса, ничего не заподозрил, но ведь он-то за что-то зацепился? Итак, что же мы имеем? Шоссе, практически совершенно пустынное, и этот идиот, догоняющий меня на бешеной скорости. Пьяный в стельку,.. Он налетел на меня. Почему? Потому что слишком много выпил. Но почему же тогда, если он мчался на такой бешеной скорости и был пьян, он не свалился в кювет где-нибудь раньше?
Что-то здесь не так, – продолжал я размышлять. – Я воспринял этот инцидент на шоссе так же, как и все. Пурвис смотрит на него иначе. Его заинтересовал, например, мешок с бельем. Почему? Мешок был светлый…»
