Миссис Кеннон осталась у столика и внимательно наблюдала за мной. Мы молчали. И тишина в комнате была настолько напряженной, что прозвеневший звонок показался оглушительным, как взрыв бомбы.
Она повернулась и вышла в переднюю. Как только она исчезла за дверью, я протянул руку назад и включил магнитофон. Потом встал и пошел за ней. Остановившись в дверях, я наблюдал за тем, как она открыла дверь и впустила Телланда.
Мы с ним были приблизительно одного роста, но он, видимо, помоложе меня. И как красив, паршивец! Конечно, его физиономия не получила от жизни столько ударов, сколько моя во время игры в регби, но она тоже была достаточно мужественной. От его голубых глаз с сероватым отливом веяло холодом. Подбородок свидетельствовал о твердой воле. Короткие черные волосы немного вились. И, вероятно, девушкам не так легко было завоевать его благосклонность, слишком уж он уверен в себе.
– Заходите, мистер Телланд, – сказала она.
Я не видел, что сумела она ему сказать глазами, но внимательно следил за выражением его лица и старался понять, есть ли у него оружие или нет. Сделать это было довольно трудно – он был в спортивной куртке.
Телланд вошел в переднюю. Закрывая за собой дверь, он немного наклонил голову, всматриваясь в меня, и наконец спросил:
– С кем имею честь?
Но в тоне его чувствовалась фальшь – он отлично знал, кто я.
– С инспектором радиотелевизионной компании, – ответил я, наблюдая, какое впечатление произведут на него мои слова. – Проверяю жалобы, поступившие из этой квартиры.
Надо признать, что самообладание у него было отменное, однако внезапный удар не мог не вызвать соответствующей реакции. Я увидел, как он вздрогнул, но сразу же овладел собой.
– Не понимаю, – сказал он, нахмурив брови. – Или это шутка? – Голос его прозвучал спокойно.
– Не имеет значения, – сказал я. – Вы уже ответили на этот вопрос, сами того не желая. Проходите в гостиную и садитесь. Я хочу вам предложить кое с чем ознакомиться.
Я отступил, давая ему пройти и наблюдая за тем, чтобы он не слишком ко мне приближался; он, со своей стороны, старался не поворачиваться ко мне спиной. Правда, все это происходило довольно учтиво и незаметно для постороннего глаза.
Никто не повышал голоса, но атмосфера была очень напряженной.
Я специально оставил письмо на маленьком столе. Мне нужно было, чтобы он прошел туда и сел около столика, а следовательно, и кушетки, за которой находился магнитофон.
Я показал рукой на письмо.
