— Что? — добравшись до бортика, я оперся на него, выбираясь из воды. — Доплатить?
На самом деле нужно. Я над ней от души поизмогался. И вины девчонки нет в том, что не ей все это предназначалось и ни черта не вышло.
— Нет, я не о том.
Я обернул бедра простыней. Тошно и смотреть на упрямо торчащий хрен, будто конского возбудителя обожрался. Это же надо, в моем отнюдь не юном возрасте до такого докатиться? Стоит, как камень, днем и ночью подскакивает, и баба живая под боком — дери не хочу, вытрахивай эту дурь, но не-е-ет! Этому сраному полену погремушку подавай!
— Я уходить буду… ну с панели. — Кристина подошла ко мне ближе и осторожно погладила по плечу. — Я же сюда учиться приехала… ну так уж вышло, жить-то надо было как-то.
Я молчал, глядя в стену, и ждал продолжения, в принципе уже зная, о чем речь пойдет.
— Ты мне очень понравился. Хорошо мне с тобой, а тебе вроде со мной. — Что-то сегодня я этого не заметил. — Давай нормально встречаться. Я тебе изменять не буду, ты вон какой, и так секса с тобой мне выше крыши. Я готовлю хорошо и хоз…
— Нет! — отрезал и пошел к мужикам за стол.
— Почему нет, Ярик? Я молодая, здоровая, слежу за собой. Слушаться тебя буду, слова против не скажу никогда. Ребеночка тебе рожу, нормально заживем. Почему не попробовать?
В черепушке бахнуло так, что меня даже плечом в стену повело.
— Потому что одной падкой на деньги шлюхи мне в этой жизни хватило.
«Ну что можно купить на твою ментовскую зарплату, Яр?! Это же слезы! А я жить хочу, нормально жить, а не с копейки на копейку перебиваться. Хочу вещи красивые носить, пока молодая. Хочу путешествовать! А не дома сидеть с ребенком этим, отказывая из-за него себе и в последнем».
— А на что мне было жить? Задаром никто меня не кормит! — Тон Кристины моментально из просящего стал злым.
— Шла бы тогда посуду мыть или улицы мести. На пожрать бы хватало.
— Ну и пошел ты! Кто на тебя такого бешеного еще поведется-то? С тобой и девки-то другие ни за какие деньги не хотят, а я тебе по-людски себя предложила!
— Предложение отклонено. Благодарю за щедрость, — фыркнул я, уже ее больше не жалея.
— Козел.
А вот погремушка меня «гризли» обзывала.
— Ну что, попустило? — встретил меня похабной ухмылкой Андрюха, бесстыдно лапая белобрысую шлюху.
Я молча налил полный стакан коньяка и хлопнул его как воду.
— Не попустило, — мигом помрачнев, заключил друг. — Ты что это, Кристюша, сноровку, что ли, теряешь?
— Да пошли вы! — огрызнулась девка.
