– Да, – подтвердила Верити. – Держу, и именно череп. Челюсть не сломали? То есть сами не поранились?
Этикет явно не предусматривал подобной ситуации. В каких выражениях леди должна поинтересоваться у герцога, не нанес ли древний бритт ему рану в левую ягодицу? Было немыслимо вырвать у него кость и проверить, все ли с ней в порядке.
«С костью, конечно же, не с ягодицей!»
– Уверен, что ничего серьезного, мадам. Прошу прощения за свой язык.
Было бы проще, если бы он взорвался от ярости. Или хотя бы застонал. А так их беседа напоминала светскую болтовню в «Олмаке».
Герцог поерзал, намереваясь встать.
– Нет! – Она выдохнула и понизила тон. – Прошу вас, оставайтесь на месте, или вы разрушите стенки. Просто позвольте мне прежде доделать работу.
Верити осторожно уложила череп в приготовленную заранее коробку с сеном и протянула руку за челюстью. Когда и та оказалась в безопасности, она подобрала юбки вокруг лодыжек и встала.
Герцог, будучи джентльменом, отвел глаза. В любом случае он был слишком зол, чтобы разглядывать ее. Верити подавила в себе желание спровоцировать его на недостойный поступок и просто подождала, пока он поднимется.
«Это самый молодой герцог Англии, ему еще и тридцати нет, и фигура у него что надо».
Кузен Родерик успел рассказать ей об этом мужчине, который теперь стал герцогом Айлшамским. Долгие годы он выстраивал себе безукоризненную репутацию в качестве лорда Калторпа и теперь явно намеревался вести себя идеально при любых обстоятельствах.
«Ему даже прозвище дали – Лорд Безупречность».
Родди написал это месяцев восемнадцать тому назад в одном из своих писем, полных всяких сплетен.
«Его отец, маркиз, – человек, мягко говоря, эксцентричный, а мачеха – настоящий синий чулок, так что ему еще повезло попасть к деду; он забрал Калторпа к себе, когда тот был еще ребенком.
Старый герцог – ярый приверженец всего того, что прилагается к титулу, но Калторп, похоже, перещеголял даже его. В один прекрасный день он превратится в самого чванливого герцога королевства. Он даже дуэли проводит с педантичной корректностью: леди оскорбили, он бросает вызов, отказывается стрелять, пожимает руку противнику, хотя тот стрелял, но промахнулся, и после этого молчок. Никаких сплетен.
Не человек, а машина – вот как я это называю».
Похоже, она была в ответе за то, что этот человек-машина изверг абсолютно неподобающее статусу ругательство, испачкал изысканно поношенную одежду, поцарапал дорогую обувь и, ко всему прочему, был укушен черепом за священный герцогский зад.
