Сибирь | страница 27
10 часов. Мои представления о Казани достаточно расплывчатые и, вероятно, ложные. Чтобы ее себе представить, я использую только два критерия: ее удаленность от Москвы, которая кажется мне огромной, в то время как 700 километров ничего не значат в самой большой стране мира, и ее население, которое, как я предполагаю, полностью татарское.
Что касается того, что я о ней прочла, рассказы Евгении Гинзбург превратили для меня Казань в прихожую ГУЛАГа.
Город, каким я его открыла в 2010 году, совсем не соответствовал этим представлениям, даже если сегодня в нем обитает общество с двумя культурами. Это прежде всего русский город и по своей сущности, и по своей форме, и по своей архитектуре, и даже, я бы сказала, европейский город. Однако поостережемся называть «европейскими» признаки мировой западной цивилизации: рекламу смартфонов, клубы, интернет-кафе, музыку техно, звучащую из магазинов одежды. И в Праге, и в Будапеште мы уже поняли, что это нечто даже чуждое европейскому духу.
В любом случае, несмотря на множество лиц азиатской внешности, с узкими глазами, черными волосами, смуглой кожей, Казань не является ни восточным, ни татарским городом. Татары, которых здесь почти пятьдесят процентов, в 1991 году объединились в одну из двадцати одной республик, составляющих Российскую Федерацию. Побыв Республикой Татарией, Татарстан в политическом плане — территория пестрая, разнородная, смешанная: вековое примирение сменило древнюю вражду с ханством тех времен, когда Казань символизировала раздел между Востоком и Западом. Татары, которые жили здесь всегда, долгое время были гражданами второго сорта — в своей повседневной жизни, в своих обычаях, во всеобщем мнении. Их язык признавался только частично. Не смогли, значит, полностью исчезнуть следы воинственного противостояния, которое длилось здесь столетиями, даже притом что с 1991 года этнические, религиозные и культурные требования татар признаны, как и их право на эту территорию, по сути, колонизированную Россией.
Но все, что видно, это действительно результат колонизации… В конце концов, в Западной Европе, во Франции мы знаем только тех детей России, кто был по происхождению русским: Шаляпин, Аксенов или Нуреев. И когда мы узнаем, что бабушка великой Ахматовой была татаркой, мы удивляемся. (На самом деле ее звали Анна Андреевна Горенко. Ахматова — это фамилия ее бабушки, о чем она говорит в одном из своих стихотворений.)
Мы быстро устроились, и вскоре автобус повез нас к кремлю. На холме, где громоздились его строения, белые и массивные, частично скрытые крепостными стенами, он возник внезапно, как в черно-белом кино Эйзенштейна. Устрашающий вид его стен еще более подчеркивался выразительным памятником, установленным на эспланаде в память о борце сопротивления, татарском поэте Мусе Джалиле, казненном в Берлине: человеческое тело, обвитое колючей проволокой.
