— Нет. Ничего не понимаю! Почему он замкнулся?! Может, следователь как-то, в чем-то… давит, что ли?
— Кашин? — Портовик задумался. — Однажды я с ним пересекался по необходимости, вроде бы нормальный мужик. Подлянок не кидает. Умный.
— Максим Ильич о нем такого же мнения.
Вспомнив о начальнике ГУВД, Дуся автоматически посмотрела на свой телефон: из всех н-ских друзей сегодня ей не позвонил только Муромцев. Вчера переживал, что в его городе вот-вот бардак назреет; бардак уже в развитии — Коваля успели за утро грохнуть, а Максим Ильич так и не объявился.
Делает вид, что кутерьма вокруг сфинксов его не интересует, или держит взвешенную паузу?
Умыл руки или надеется, что Евдокия сама позвонит и попросит?
Напрасно ждет. Большие люди и спросят по-взрослому, ежели чего. Поскольку с них самих спрос немаленький.
А потому, если Ильич предпочел не светиться возле скомпрометированной владелицы детективного агентства, пусть так и будет.
— Кость, а почему ни Коваль, ни Васильев тебе не позвонили? С Васильевым — понятно, но Коваль-то, как стало ясно, должен был поинтересоваться, как получилось, что с твоей подачи он к нам залетел и жестко влип.
Погрустневший портовик повел плечом:
— А чего зря волну гнать было? Я в этом деле — по уши, значит, буду разбираться. Вот если б я не на-а-ачал… — протянул, — тогда бы он и предъявил.
— Ну да, ты разбираешься, — тихонько согласилась сыщица и грустно пошутила: — А если бы он попросил за ноги меня подвесить?
Семинарист, налегая грудью на разделявший их стол, шепнул:
— Чтобы я этого больше не слышал. Поняла? Твоей вины здесь нет, уверен! Мы в одной лодке и выгребаем вместе. Ударили по городу в целом, если б я не знал, что Доброжелатель точно мертв, то подумал бы, что это он все разыграл. Снова превратил Н-ск в свою чертову сцену и устраивает здесь спектакль.
— А знаешь, ведь похоже… очень.
— Именно. А потому кончай выпендриваться и оставайся в этом доме. Мне будет спокойнее, охрану обеспечу.
— Тапочки и пеньюар мне купишь.
— Обязательно. Но здесь и так все есть.
— Спасибо, я подумаю. — Дуся глянула на часы, прибитые над еще одним камином. — Пора мне, Костя, дел навалом.
— Упрямица, — вздохнул приятель, — передумаешь, возвращайся. Сторожа я предупрежу. А если надо, своих ребят за тобой отправлю и оставлю здесь.
В подъезде многоэтажного дома, где нынче жила сыщица, властвовала суровая консьержка Галина Федоровна. Жильцы ее побаивались и не забывали о подарках к праздникам.
