Вон Ральф тоже попытался разглядеть в ней что-то хорошее. Такой уж он по натуре: видит хорошее даже там, где его нет. И хотя Молли некоторым образом признательна ему за эту его веру, полностью ему доверять она не может. В определенном смысле с Диной даже проще: та вообще не пытается скрыть свое недовольство. Проще сразу решить для себя: этот человек меня недолюбливает, чем потом лишний раз разочаровываться.
– «Джейн Эйр»? – говорит Джек.
– Какая разница!
– Я бы купил тебе эту книжку.
– А, ну да.
Даже теперь, влипнув по самые уши и, вероятно, нарвавшись на новый переезд, она знает, что никогда не стала бы просить Джека купить ей эту книгу. Во всей системе опекунства сильнее всего она ненавидит именно это – зависимость от едва знакомых людей, беззащитность перед любыми их прихотями. Она приучила себя ничего ни от кого не ждать. О днях ее рождения часто забывают; во время каникул думают про нее в последнюю очередь. Она привыкла обходиться тем, что есть, а то, что есть, – далеко не всегда то, что ей нужно.
– До чего, блин, упертая! – говорит Джек, будто бы разгадав ее мысли. – Сама видишь, во что в результате вляпалась.
В дверь стучат твердой рукой. Она прижимает телефон к груди и смотрит, как поворачивается дверная ручка. Вот еще одна прелесть такой жизни: никакого замка, никакой возможности уединиться.
Дина всовывает голову в дверь – губы, выкрашенные розовой помадой, сжаты в тонкую линию.
– Нам необходимо поговорить.
– Хорошо. Сейчас закончу по телефону.
– С кем ты говоришь?
Молли отвечает не сразу. Разве она обязана? Да пошло́ оно все.
– С Джеком.
Дина морщится.
– Побыстрее. Не до утра же тебя ждать.
– Я сейчас. – Пристально глядя на Дину, Молли ждет, пока голова не скроется за дверью, потом снова подносит телефон к уху: – Пожарным пора на выезд.
– Стой, стой, погоди, – останавливает Джек. – У меня есть одна идея. Правда, довольно… бредовая.
– Ну, – говорит она хмуро. – А то мне идти надо.
– Я поговорил с мамой…
– Ты что, серьезно? Ты все ей рассказал? Представляю, как она теперь ко мне относится.
– Погоди, дослушай! Во-первых, нормально она к тебе относится. А во-вторых, она переговорила с дамой, у которой убирается, и вроде бы можно устроить так, чтобы ты отработала у нее.
– Чего?
– Да.
– Но… как?
– Ну, видишь ли, хозяйки хуже моей мамочки во всем свете не сыщешь.
Молли нравится, как он это говорит: сухо, без осуждения, будто докладывает, что мама у него левша.
– А дама хочет разобрать вещи на чердаке: старые бумаги, коробки, всякую такую хрень; для мамы это как страшный сон. Вот я и предложил, чтобы это сделала ты. Пятьдесят часов на это убить – как нефиг делать.
