«Прежде думай о Родине
А потом о себе».
Что будем нынче считать Родиной? Сегодня с утра ещё — Залесье. А с полуночи, как «шапку» наденет… «Святая Русь» в целом? — Как бы не шире. По роду — варяг, по бабушке — грек, по матушке — кыпчак.
«Широка страна моя родная» получается. «Много в ней лесов, полей и рек». И других… рельефно-климатических зон.
— Не надо раскол, надо чёткое исполнение существующего договора. Между Великим Князем и Константинопольским Патриархом. Ростик говорил: будете присылать — вышибу. Обратимся же, брат мой Андрейша, к истокам и скрепам, к старине глубокой и не очень. Восславим и восстановим крепость слова великокняжеского. Ты как? Насчёт крепости слова? Во-от. Итого: тебе — венчание, Кириллу — наречение. Ему не внове: он в Киев наречённым епископом приехал, теперь из Киева наречённым митрополитом поедет. Нарекаем и отправляем. До Царьграду лодочкой. Быстренько, пока там не подсуетились.
Андрей то щурился, то наоборот — распахивал глаза, уставившись в тесины пола. Будто пытался прочитать там варианты будущего. Последствия такого решения. Напряжённо, на пределе мозговой мощности, думал.
Брось, брат. Я подобное уже который год прикидываю — ясности нет.
К примеру, прежде казалось: нынешнего Константина II убивать придётся. Разные тайные гадости представлял. А он — сам. Случайная стычка, случайные стрелы… Планы-схемы, заготовки-наработки… кому-то другому достанутся. А здесь всё равно чёткости не видно. Жизнь — она штука такая, туманная.
— Когда?
— Завтра.
По Жванецкому: «В России нужно жить быстро! Чтобы успеть до прихода милиционера, революционера и врача».
В нашей ситуации уместно добавить: «… и попа».
Аж шеей закрутил, зубами заскрипел. Выдохнул:
— Делай.
Яволь, херр оберст! Сща сделаем из тебя… супер-мега-обер-херра и пойдём явольничать.
Увы, всякое движение в сторону «я-вольничаю» требовалось выгрызать:
— У тебя приличное чего одеть есть? А то весь измазюкался. Мои всякого тряпья богатого набрали, сходи, выбери там…
Какая честь! Все вокруг просто умрут с зависти!
Высочайшая русская награда: одежонка с плеча государева. Иван Грозный после взятия Казани сотню шуб роздал. Ещё перечисляют шапки, кафтаны, пояса… Сразу предупреждаю вопрос: насчёт наградных подштанников данных нет.
— Не надо. Покрышку с кафтана сниму, бабы выстирают.
— Покрышку? А в церковь в чём?
— В какую церковь?
Несколько мгновений мы непонимающе смотрели друг на друга. Потом Андрей снова «впал в бешенство». Едва сдерживая себя, негромко, медленно, как дебилу, объяснил:
