Здесь, однако, за стенкой другая пещера — часовня св. Климента.
Киевский аналог Иерусалимской цистерны, насколько я помню свои впечатления из 21 века, раза в два меньше оригинала и по ширине, и по длине.
Шедший впереди пожилой грузноватый монах, взятый экскурсоводом, вдруг остановился, не дойдя до конца поворачивающей лестницы пары ступенек. Впереди был виден свет и доносились громкие голоса.
— Люди! Что сотворяете вы?! В храме божьем! Пред могилами князей наших!
Хорошо поставленному, богатому интонациями священного возмущения голосу, ответил другой, хриплый, «обветренный». Кажущийся особенно грубым по контрасту с первым:
— Поп, поп, хочешь в лоб?
— Да знаешь ли ты — с кем говоришь?! Я — владыко Туровский! Я — Кирилл! Гнев! Гнев Господень обрушится на главы нечестивые…!
О! Тебя-то мне и надо!
* * *
Ещё один будущий православный святой. У него ничего не отрезано? Как у Варвары? — Вроде — комплектный. Пока. Хотя, судя по общей атмосфере и тональности… некомплектность — возможна и скоро.
Комплексирование, комплексование и комплектование имеют разные смыслы. Некоторыми мне пришлось заниматься в первой жизни. Увы, комплектность христианских святых… нет, не проходили.
Бегом на помощь? — Тарапися не надо. Осмотреться, оценить.
Ценность помощи зависит не от усилий помогающего, а от глубины задницы, в которую влетел помогаемый. Чем глубже — тем выручка от выручки больше. В смысле: благодарность за избавление от неприятностей безграничнее. В разумных пределах, конечно.
* * *
Диалог двух голосов, «богатого» и «хрипатого», по теме: «Гнев Господен и особенности его проявления», продолжался:
— А нам — по х…ям. Ну-ка быстренько на коленочки встал. И туда, в ту дырку, помолился. Чтобы золотоволоска твоя нас всех ублажила сладенько, растеклась медовенько. Да до конца дотерпела. Сдохнет рано — на тебе добирать придётся…
Шипение вынимаемого из ножен меча я уже ни с чем не путаю. Задув свечку в руке замершего ошалело нашего гидо-монаха, обошёл его, спустился ещё на пару ступенек и заглянул в пещеру.
Посреди — толпа народу. Впрочем, первое впечатление множества людей, возникшее от довольно небольшого, плохо освещённого подземелья с низким потолком, было ошибочным. Человек шесть-семь.
Вполоборота к нам стоит инок. Небольшая тёмно-каштановая борода по кругу от уха до уха. Утратив где-то скуфейку, пускает зайчики, отражая мокрой лысинкой-гуменцом пляшущий свет полудюжины свечек, прилепленных к низенькому каменному престолу слева от нас перед расщелиной в стене. Сильно выступающий округлый лоб над большими проваленными глазницами, намекает то ли на выдающийся ум, то ли на рахит. То ли — на «два в одном». Благообразный мужчина лет сорока. Смотрит гордо, обличающе. Но — трусит.
