Свой дом, надел, хозяйство. Живу как сам хочу.
Насчёт «как сам…» — иллюзия. Задвижку в печке будешь закрывать только после исчезновения синих огоньков на поленьях. А дерьмо своё — доносить до сортира. Вне зависимости от своего «хочу». Об этом я уже…
Но, конечно, по сравнению… полная свобода. Говорят: воля!
Я, «являя безграничную щедрость и к заботам людей православных снисхождение», их «на волю» отпускаю. Надеясь, что стены коровников своих они побелить сумеют. Не скажу — «захотят», но, хотя бы, по команде тиуна возьмут опрыскиватель и будут знать где у него верх.
Не у тиуна — у прыскалки, если кто не понял.
Прикол в том, что я строю индустриальное, городское общество. А население здесь крестьянское. Я могу кучу всяких техно-вывертов по-уелбантуривать, но где горожан-то взять?
Для начала — хорошо бы нынче живущих до смерти тифом не заморить.
* * *
Известковым молоком белим стены, деревянные полы, корыта, кормушки… Пушонкой — проходы посыпаем.
Весной запустил цементную печь. Сперва думал: всё, отдельно известь больше не нужна, только в цемент. Нытьё строителей:
— Да не… мы с этим новомодным порошком не могём, не умеем… — вызывало раздражение. Хотелось топнут ножкой.
Топнул. Они испугались, я — подумал. «Жабу» послушал. Как же так — у меня, да в чём-то недостача?
Подневольных работников после «восстания жрецов» много: переделали и сложили наново известеобжигательные печи да гасильные корыта. С запасом. Теперь пушонка оттуда как тесто из квашни — во все стороны. Есть чем белить, проливать, опрыскивать, посыпать.
Как Том Сойер забор красил? — Вот и мы так: в три слоя и белую полосу по земле.
Обилие побелки дало ещё один результат: у народа осанка улучшилась, перестали подпирать стены.
«У вас вся спина белая» — не шутка первоапрельская, а насмешка повседневная. Раз пять-семь стенку обтёр да одежонку повычистил — глядь, и выучился не прислоняться. Эт хорошо: правильная осанка не только красива, но и мощное противотуберкулёзное и противоскалиозное средство.
Ещё соц. психиатрия.
На «Святой Руси» белого — стволы берёз, зимний снег да божий свет. Бывают — стены церквей и каменных башен. В одежде — застиранные рубахи и порты крестьян на последней стадии носки. Деревянное не белят. Даже стволы яблонь от зайцев и жучков: нет у крестьян доступа к такому материалу.
Абориген, первый раз увидев белёное строение во Всеволжском стиле, впадает в ступор. Ковыряет побелку пальцем — невидаль! суёт палец в рот — на вкус проверить.
