Терпелка моя кончается, сща развернусь и ка-ак зашибу дуру корявую…
Ваня, стоп! Чего ты на неё обижаешься? Пожалей! Пожалей бедняжку, посочувствуй.
Жалею.
Бедная глупая колченогая средневековая ведьма… Не бедная, не глупая, но всё равно — жалко. Вообразила себя богиней смерти Мараной. Из старого, загнивающего и рассыпающегося туземного пантеона. Жила себе на болоте, кого-то лечила, кого-то травила. Сама себя лелеяла. Осознавая свою божественность, уникальность и величие. И тут резко не подфартило — нарвалась на попаданца. Да ещё спец. разновидности. Не ГГ, а ДДДД. Долбодятлов длительного действия по жизни… не часто встретить.
Прежде все вокруг (вёрст на сорок) — её знали и боялись. А теперь ей, конечно, встречные кланяются и улыбаются, но прежней дрожи, страха былого — нет. Потому как она, само собой, ведьма. Но… «Зверь Лютый» — ведьмоватее. И что самое разрушительное для её ощущения эксклюзивности и величавости, так это её собственное… даже не понимание, а чувство: чего-то у Ваньки под плешкой такое крутиться… не от мира сего. Несёт от Ваньки кое-какой… мерцающей потусторонностью. Куда более крутого перегона, чем она в себе чувствует.
Неужто вот эта сопля лысая — бог?! На Перуна с Велесом не похож. С его манерой долго долбить и задалбывать окружающих. Если он — нет, то какая ж она сама… сверхсущность? А у «просто бабы» ноги болят, спину разламывает и вообще…
Представил. Стало её так жалко…
Ласково, сострадательно улыбнулся. Она набрала воздуха для продолжения. И запнулась.
— Да-да, Марана Ивановна, продолжайте. Мы вас внимательно слушаем.
Она меняла окраску, набирала воздух, будто шарик надувать собралась, но слов не находила.
— Тогда, Марьванна, позволь, пока ты чуть отдохнёшь, я малость по-рассказываю.
С чего начать? Здесь принято от Адама, но это глубоко. Даже для долбодятла. «Длительность действия» я им обеспечу. А вот «длительность восприятия»… — не потянут. Тогда — от апостолов.
— Когда-то давно, конкретно: за четыреста тридцать лет до рождества Христова, в Греции… это там, где апостол Павел ковры делал и соседям советы давал, случилась война. Пелопоннесская. Противник Афин — Спарта воевал по-степняковски. Хотя и пешком. Вскочат на афиненную территорию, всё пожгут-поломают, полон ухватят. И — назад. Крестьяне тамошние кинулись в город. В Афины эти. А на них рассчитано не было. Многим даже места под крышей не нашлось. На улицах жили, в бочках, в сырых подвалах, в конурах. Тепло там, в Греции. «Жили» — в всех смыслах. Выделяя все обычные выделения собственной жизнедеятельности в неподготовленных для этого местах. Проще скажу — повсеместно.
