Первым делом принц Анжу испытал на прочность пол. Ага, в полу дверцы. Значит, их и укрепляли в первую очередь эти неотесанные американцы, эти охотники-любители...
О, как они пожалеют, что родились на этот свет, если только принцу удастся выбраться наружу через двенадцать... Нет, уже через десять минут.
Принц подумал, что за циферблатом его часов, должно быть, тоже стоят, насупившись, суровые стражи, беспощадные воины, сжимающие в сухих ладонях тугие луки и длинные осиновые стрелы.
Они только и ждут, чтобы прикончить его.
– Через пять минут самый смелый из вас сможет перелезть через ограду и достать из «шкатулки» дырку от бублика, в которую превратился наш принц.
Охотники промолчали. Каждый из них подумал, что тут требуется смелость несколько иного рода, чем та, которой они привыкли пользоваться на работе... Если Анжу окажется жив и здоров – значит, он и вправду укокошит их всех. И не просто укокошит. Он обратит Питера и – наверняка! – кого-нибудь еще в вампиров, в ночных хищников, питающихся кровью своих жертв.
Чтоб ему пусто было!
Огромный короб, куда им все-таки удалось запихать Анжу, лежал неподвижно метрах в ста от них. Громадный дог принца (не иначе как людоед) некоторое время, скуля и завывая, прыгал вокруг «шкатулки», а потом с лаем умчался прочь.
– Осталось четыре минуты, – подмигнул мастер.
Тут-то как раз все и случилось.
Послышался глухой удар. Короб покачнулся. Раз, еще раз... Было такое впечатление, что внутри «шкатулки» находится не принц Анжу, а тяжелое артиллерийское орудие.
Неожиданная мысль, простая, как стоптанный башмак, посетила Игона, и он вдруг почувствовал внутри себя неприятную со-сущую пустоту.
– Мастер Леонардо, – произнес он, об-лизнув сухие губы, – а из какого стекла были сделаны зеркала?
– Как из какого? – Винчи удивился. – Из самого лучшего, из богемского стекла! Минимальная кривизна поверхности!
– Богемское стекло, – с каким-то обреченным видом повторил Спенглер. – Оно ведь бьется?
– Так кто ж бьет богемское стекло, мальчик мой?! Это ж надо быть...
Леонардо осекся. Потому что та же неожиданная, простая, как башмак мысль посетила и его гениальную голову.
– Господи, – прошептал он. – Ты хочешь сказать, что это чудовище сейчас громит зеркала?
– Я буду самым счастливым идиотом на свете, если это не так.
Нет, Игон не был идиотом. Как бы подтверждая это, одна из боковых стенок «шкатулки» с треском проломилась. В бреши показался огромный окровавленный кулачище, принадлежащий тому, кто уже минуту назад должен был развоплотиться в ничто.
