Принц попытался вскрыть себе вену своими обгрызенными ногтями, но у него ничего не вышло.
– У меня не получается...
– Ничего, – послышался совсем рядом хриплый голос.
Старец в колпаке вдруг впился в шею принца своими мелкими и острыми, как у хорька, зубами. Кровь брызнула на кружевной воротник. Анжу попытался оттолкнуть старика, затем схватился за кинжал, висевший на поясе... Неожиданно он почувствовал странную слабость во всем теле.
Принцу показалось, что он – огромный ворон, который летит в ночном небе, оседланный и взнузданный, подобно коню. Далеко внизу виднелись бесчисленные разноцветные огоньки. Было похоже, что где-то там – красочный карнавал; Анжу послышались даже звуки лютни и виолы, человеческие голоса, распевающие незнакомые, но донельзя веселые песни. Ему захотелось спуститься пониже, чтобы разглядеть празднество поближе, а может и присоединиться к гуляющим.
Но внезапно он почувствовал острые шпоры, вонзившиеся в его бока.
– Куда прешь? – раздался где-то рядом глухой повелительный голос. – Пшел! Пшел!..
Отчаянно замахав крыльями, принц снова взмыл вверх, к звездам. Шпоры продолжали сдавливать его бока. Боль была такой нестерпимой, что Анжу не выдержал и закричал.
К его ужасу, из горла вылетело то ли хриплое карканье, то ли жалобное козлиное блеянье.
Однако наутро принц Анжу проснулся в своей постели, прекрасно отдохнувший и необычайно полон творческих сил. Он некоторое время лежал, уставившись в потолок, вспоминая подробности ночной встречи и пытаясь угадать, было все это сном или явью.
Очень скоро он услышал на кровати упругий шелест и обнаружил, что сжимает в руке лист тщательно выделанного папируса, где сверху замысловатой вязью было выведено: «Департамент Полярной Ночи», а ниже следовал текст давешнего договора.
– Значит, сработало... – выдохнул принц.
Он тут же спрятал драгоценный документ в серебряную шкатулку, шкатулку – в конторку... Ну и так далее. Взглянув в зеркало, Анжу обнаружил у себя на шее яркий розовый шрам.
– Ну и повадки, – пробормотал он. – Метят, как обычный скот.
С этого дня дела Энгельберта-Труа резко пошли в гору. Каждое утро (даже если накануне была шумная вечеринка) он просыпался ровно в шесть и чувствовал себя бодрым и свежим, как огурец. Еще никогда его «экспедиции» не были столь удачными, еще никогда враги не прыгали сами на его остро отточенный клинок, еще никогда деньги не лились сплошным потоком в его заветный сундучок... Однако некоторое время спустя Анжу ради интереса подсчитал, сколько ему удалось заработать за год. Произведя расчеты, он невольно усмехнулся: ровно восемнадцать тысяч сто тринадцать монет! Ни одним су меньше, но и ни одним су больше.
