– Этого зачем приволокли? – брюзгливо спросил о втором. – Не видите, покойник. Следующий.
Выдернул у Игоря пришпиленную к рукаву бумагу, бегло глянул.
– На просветку!
Санитары бодро протопали куда-то по коридору, обмениваясь впечатлениями о паршивом питании и радуясь, что привезли хоть не дристунов, как в прошлый раз. Вот уж было удовольствие таскать потом на стирку воняющие тряпки. На Игоря они обращали приблизительно столько же внимания, сколько на кусок сырого мяса. Его и есть не станешь. Заволокли в помещение, небрежно поставив на пол. Из каморки выполз заспанный молодой тип в очках с толстыми стёклами. Плохо видящие встречались крайне редко. Может, экология хорошая с наследственностью, а может, просто не доживали, как всякие диабетики, до взрослого возраста. Со скалы больных детей не кидали уж точно.
– Раненых привезли? – удивился очкарик.
– Ну, не всё время тебе отдыхать.
– А давайте поменяемся, будете целыми днями дрыхнуть.
– Ага, – сказали в один голос санитары, – у тебя ещё стоит?
– Свинцом закрываться надо.
– Не, мы лучше за дверью подождём. – Они явно не верили в подобный метод.
– Сначала положите его.
Просветка оказалась банальным рентгеном. Видимо, здешний открыватель лучей по каким-то причинам не подарил своей фамилии изобретению.
– Ну и чего ты шипишь? – удивился врач, изучив снимок и потыкав пальцем в дико дёргающее плечо. Иногда казалось, туда шило засунули и ворочают. – Подумаешь, прошла мясо навылет. Два ребра сломанных и вовсе ерунда. Считай, лёгкий ушиб. Эй, ты чего изображаешь падающую в обморок барышню?
– Осмелюсь доложить, – подал голос Тимофей, – он того, много крови потерял. Шок у него. Слабость.
– Ну и чего? Подумаешь. Тут люди приходят просить, чтобы им пиявок поставили, и ещё денег отваливают за процедуру, а он – вояка! Ты мне не заливай о плачевном состоянии, всё вижу. Через два дня зайчиком запрыгает. Ладно. – В очередной раз посмотрел на свет снимок и скомандовал: – В операционную. Группа крови какая? – Заглянул в удостоверение. – Сделаем переливание – будешь как огурчик, зелёный и пупырчатый. – И сам посмеялся над незамысловатой шуткой.
Игорь пришёл в себя уже в палате. Наркоз вкатили общий, не стали резать и шить по живому. Когда делали повязку на груди, не осталось в памяти. Видно, ещё не отошёл, и болей почти не было, только тянуло в сон. К руке присоединена капельница. Медицина здесь неплохая, особенно полевая. А для обычных людей излишне дорогая и всё больше в городах. По крайней мере, не боятся врачей и больниц, как частенько случалось на Земле. Холерные бунты и страстное нежелание попадать к полевым хирургам ещё в Гражданскую войну в Америке хорошо помнились. Резали ноги напропалую, и помирали пачками, приводя в ужас привычных ко всему солдат.
