Господин шествовал в сопровождении сына Валерия. Прежде день повелителя начинался с доносов. Он прогуливался по парку и, согласно никому не известным распоряжениям Юния, допускал до уха того или другого. Традиции было много лет, и Савелия пару раз после назначения тоже выслушивал. Но в основном интересовался не сложностями в дальних округах, а именно доносами. Причём не брал ни под каким видом в письменном виде. Исключительно устно. Это давало возможность при необходимости списать нечто неприятное на докладчика. Якобы неправильно доложил, а без соответствующей бумаги тот не мог доказать свою правоту и защититься. Такой любопытный и малоприятный для попавших в неудобное положение способ решения проблем.
К тому же он дополнялся ещё и полным нежеланием хоть что-то подписывать. Вряд ли за шестьдесят лет правления он хоть раз где-то оставил автограф. В определённых случаях использовал печать и факсимиле, и даже магистры не знали, умеет ли он вообще писать или читать. С книгой или документом его сроду никто не заставал. Доклады излагали вслух специальные люди из канцелярии. И получали распоряжения. Обычно очень тихим голосом, так что приходилось старательно прислушиваться, и почти всегда тёмные и двусмысленные. Юний редко прямо занимал чёткую позицию, предпочитая находиться над схваткой чиновников и аристократов, вмешиваясь лишь в исключительных случаях.
Поэтому личная канцелярия и отдельные допущенные до тела министры получали огромный вес. Одновременно, облекая решение в письменную форму и давая ему ход, чиновники крупно рисковали. В случае серьёзного недовольства по итогам указа громы и молнии обрушились бы на неправильно истолковавших сказанное Юнием. Колоссальная власть и немалые богатства, приобретаемые на этой службе, неоднократно заканчивались крупными неприятностями. Иных казнили, другие отделывались опалой или ссылкой, но сам презид, по определению, не способен на глупость. Этого мудрого и пекущегося о благе для всех подвели жадные бюрократы.
Юний остановился перед приглашёнными придворными и внимательно обвёл их взглядом. Несмотря на дряхлость, зрение у него было отличное, однако, насколько хорошо он соображал, оставалось для большинства тайной. Господин благосклонно назвал несколько имён, и счастливые замеченные низко поклонились. Помнит. Собственно, их и позвали во дворец не столько выразить почтение, сколько чтобы они убедились в здравии презида. Уж точно не покойник и никто не держит в подвале с дулом у виска. Старик посмотрел на сына и кивком дал понять, что ему позволено удалиться. Валерий отвесил поклон и, пятясь, чтобы ни в коем случае не повернуться спиной, отодвинулся за спины.
