«Луга — самый пьяный город нашей губернии.
„В Москве сорок сороков, в Луге — 300 кабаков“, не без гордости повторяли лужане еще в дореволюционное время.
Эту свою репутацию Луга поддерживает и до сего дня.
Крестьяне говорят:
„Луга-пьяная“.
Ах, как пьют в этой маленькой, облепившей свою собственную речонку, Луге.
Пьют и в уезде. В деревнях, по дороге, в поселках, на постоялых дворах.
Пьют пиво и самогон.
Сколько стоит бутылка самогона?
Ответ неожидан:
„Дюжину пива“, или — „3 аршина“…
Самогон „продают“ за пиво, за ситец, за валенки, варежки, хомут, за хлеб, наконец»[76].
Сотрудники правопорядка также не отказывали себе в удовольствии. Причем речь идет не только о рядовых милиционерах, изымавших самогонку, но и об их начальстве. Начальник 14-го участка милиции А.А. Жигарь, празднуя именины знакомого, приказал инструктору участка достать спирт, который праздновавшие и выпили. За данный поступок, а еще за кражу дров его приговорили к двум месяцам исправительного дома. На пьянстве попался даже начальник городской милиции Владимир Сергеевич Шатов. Однажды вечером в 1918 г. патруль остановил на Невском автомобиль, из которого вылез нетрезвый Шатов и разразился руганью в ответ на требование предъявить документы[77].
После начала продажи водки проблема самогона стала не столь актуальной, хотя и после него милиция периодически обнаруживала и арестовывала изготовителей и продавцов зелья. В октябре 1925 г. (первый месяц, когда разрешили продажу водки) в Ленинграде раскрыли 8 очагов самогоноварения, работавших с целью сбыта, в ноябре уже 14, а в декабре 32[78]. Видимо, его продавцы смогли со временем адаптироваться к новым условиям, хотя их бизнес и понес существенный урон. 1 сентября 1927 г. газета сообщала, что у дома № 27 по Фонтанке задержан гражданин Воробьев, «продававший хлебное вино стаканами». Нарушали закон и магазины. Например, в магазине Грузгосторга (В. О., 6-я линия, 23) обнаружили продажу коньяка под видом разрешенных легких виноградных вин [79].
День начала легальной продажи водки действительно можно считать важной датой в истории алкоголя в России. Впоследствии известный экономист и историк, а с 1923 по 1927 г. корреспондент «Ленинградской правды» Н.П. Полетика в своих воспоминаниях описывал его так: «В тот день, когда разрешили свободную продажу сорокаградусной водки, на улицах уже с утра валялись „трупы“ и богомольные старушки, крестясь, умиленно восклицали: „Мила-ай, когда же ты успел!“»
