Вот тогда-то Черчилль и ощутил жгучую потребность «объясниться» со Сталиным с целью предотвратить «советскую угрозу». Автор убедительно показывает, приводя весьма интересные документы и материалы, что Черчилль в это время пытался вновь вернуться к политике «санитарного кордона» в отношении Советского Союза. Настаивая на новой встрече со Сталиным и Трумэном еще в начале мая 1945 года, Черчилль желал превратить эту будущую конференцию на высшем уровне в реванш за Ялтинскую конференцию, которую он считал слишком выгодной для Советского Союза. В своем обращении 12 мая 1945 года Черчилль в первый раз за годы войны употребил термин «железный занавес» в отношении Советского Союза, пугая Трумэна тем, что русские дойдут до берегов Северного моря и Атлантического океана.
Конечно, Черчиллю легче было оказывать влияние на нового американского президента, чем на Рузвельта. Гарри Трумэн даже по своему личному коэффициенту, как политический деятель и дипломат, несомненно, уступал и своему предшественнику, и английскому премьер-министру. Не говоря уже о том, что позиция самого Рузвельта и небольшой группы политических деятелей из его ближайшего окружения заметно отличалась от примитивного антикоммунизма и антисоветизма преобладающей части американских монополистических кругов. Но даже и Трумэн в это время не мог полностью поддержать Черчилля в его антисоветских замыслах. Интересы США требовали пока еще сохранения антигитлеровской коалиции и дружеских отношений с Советским Союзом. Главной задачей американской политики оставалась война с Японией, которую США, как убедительно доказывает Дзелепи в этой части своей книги, не могли победить без помощи Советского Союза.
Весьма живо, интересно и с привлечением богатого фактического материала написаны автором страницы, посвященные Потсдамской конференции, длительному спору между Черчиллем и Сталиным о дате начала конференции, которую первый хотел ускорить, а второй оттянул до 17 июля 1945 года. Конечно, сам Черчилль не допускал мысли о том, что он может потерпеть на парламентских выборах поражение и вынужден будет покинуть пост премьер-министра раньше, чем завершится Потсдамская конференция, на которой он успел все-таки предъявить многие неприемлемые для СССР требования. Трудно сказать, предполагал ли И. В. Сталин такой исход голосования в Англии, но нельзя не согласиться с автором книги, что, если бы Черчилль участвовал в работе Потсдамской конференции до конца, он не принял бы границы по Одеру — Нейсе и готов был бы в противном случае дойти даже до развязывания новой войны, теперь уже против Советского Союза. Нельзя отрицать и того, что Черчилль мог бы побудить американцев пригрозить Советскому Союзу атомной бомбой, об успешном испытании которой американскому президенту сообщили 20 июля и о чем тут же узнал и английский премьер-министр. Трумэн сообщил Сталину об этой новости после заседания 24 июля, и все присутствовавшие с обостренным интересом следили за тем, как будет реагировать на это известие глава советского правительства. Сталин, как писал позже сам Черчилль, поздравил американцев с обладанием новым мощным оружием.
