«Лови! Лови кадр, Колосовский!» Поймай и увековечь! Останови время на его бешеном скаку! Заставь остановиться мгновение — прекрасное или даже уродливое. Чем не доктор Фаустус в его дерзновенном желании? Каждую росинку жизни, мимолетную вспышку ее останови и станешь кудесником, потому что постигнешь то, чего никому еще не удавалось постичь. Но, не уловимое никем, оно покамест и тебе не дается…
Будут скучать парочки, смотря твою хронику будней перед полнометражной любовью, будут с нетерпением ожидать, чтобы поскорее закончилась твоя кинопрелюдия. Еще одна новостройка в металлических каркасах, в холодности кранов… Комбайны, вышедшие на первую косовицу… Даже в такое будничное ты стремился вкладывать душу. Поэтическая документалистика, она ведь возможна! Совсем не обязательно, чтобы потоки банальностей наводняли экран. Ты кинорепортер-моменталист, в тебе, кажется, выработалась с течением времени даже своеобразная психология документалиста, охотника за мгновением. Врываясь в метелицу дней, ты отбираешь кое-что из них для экрана, смотришь на сегодняшние страсти словно бы из будущего, камера твоя укрощает вихрь, сам ты должен быть объективен, как бог. Личное твое настроение, радость, а в особенности грусть — все это должно оставаться за кадром, ты должен дать факт голый, как гвоздь… А где же «вон то»? И какое оно в тебе самом, в твоих чувствах? Насколько проявляет себя в индивидуальных особенностях твоего видения мира? В кинорепортажах не очень размахнешься, хронике дней не до твоих субъективных эмоций и философствований… А размахнешься, того и гляди, попадешь еще и в приказ за перерасход пленки: нарушил лимит!
Теперь открывается наконец возможность. Так расскажи же! Выведи на экран тех, кого, кроме тебя, никто не выведет! Но как? Какой должна предстать эта лента? В каких тональностях, в красках каких? Не одна еще ночь проходит в напряженных раздумьях. Ибо кто с уверенностью скажет, на каких путях следует искать свое неуловимое «вон то»? Есть граница, на которой никто уже тебе не советчик. Видимо, каждый человек сам должен искать кратчайший путь к истине…
IV
Итак, лента…
Образ Человеческой Реки, черной реки горя, мог бы впервые появиться здесь. По сухим безводным балкам течет бесконечная человеческая река.
Если кто смотрел на нее сверху, с самолета, то, вероятно, такой и видел: по всем руслам балок, под стволами орудий, что наводят с пригорков танки, течет и течет она, река людей, серая лавина человеческих жизней… По полыни. По терновникам. По выгоревшему, вытоптанному дну буерака — бесконечным множеством чьих-то понурых судеб, заросших лиц, распаленных дум и неразгаданных миров, что угрюмо несет в себе каждый, ничем, кроме горя, не похожий на других…
