Портье назвал ей адрес и даже не поленился позвонить в сервис и порекомендовать её как ответственного и надёжного человека.
– Спасибо вам большое, Сергей, – искренне поблагодарила Мирослава, прежде чем покинуть «Чайку».
Пройдя всего около десяти минут пешком, она отыскала нужное место, где ей и оформили машину напрокат без всяких проволочек.
Она выбрала серую «девятку», чтобы не особо бросаться в глаза.
Но в первый день дежурства возле дома Тарасовой прошёл впустую. Капитолина Ивановна сидела дома как приклеенная.
На второй день тоже не было никакого движения, Мирослава уже начала беспокоиться, что продукты Тарасовой кто-то доставляет на дом. Но вот в двенадцать часов дня, к её облегчению, Капитолина Ивановна вышла из дома с маленькой тележкой на колёсиках.
«Видно, собралась на рынок, – подумала Мирослава, – если бы в магазин за хлебом и молоком, то навряд ли взяла бы с собой тележку».
Она подождала, пока женщина подальше отойдёт от дома. А то у пожилых людей по-всякому бывает, вдруг вспомнит, что что-то забыла, и вернётся домой.
Но спустя десять минут стало ясно, что Тарасова вернётся, только сделав покупки.
Волгина выбралась из машины и, чтобы не привлекать к себе внимания, степенным шагом направилась к подъезду, поднялась на четвёртый этаж и нажала на звонок двери, где жила Пушкарская с семьёй.
Мирослава думала, что вот сейчас она задаст Софье Михайловне прямой вопрос, и та объяснит ей, зачем летала в ночь перед убийством в город, где жила Екатерина Терентьевна Самсонова, и отчего так быстро вернулась.
Объяснение наверняка окажется очень простым. И ей, Мирославе, придётся искать нового кандидата на роль убийцы Самсоновой.
Но дверь ей никто не открывал.
Мирослава позвонила второй раз, третий, с тем же результатом.
«Может, она тоже ушла в магазин? – предположила Мирослава. – Хотя с утра из подъезда вышла только одна пожилая женщина, и это была Тарасова».
Волгина подумала и позвонила в квартиру на этой же площадке. Снова ни звука в ответ.
Звонок в четвёртую квартиру дал тот же результат. И лишь в одной из квартир третьего этажа ей открыли дверь.
Открывшим был долговязый подросток лет четырнадцати-пятнадцати.
– Вам чего, тётенька? – спросил он ломающимся голосом.
– Здравствуйте, я ищу Пушкарскую Софью Михайловну.
– Так они на четвёртом этаже живут! – пробасил мальчик.
– Я знаю, но там никто не открывает.
– Кто же вам откроет, если их нет! – голос подростка сорвался на высокую ноту. Кажется, это называется «дать петуха».
