– Да, это так.
– И я благодарна вам, что вы не отказались принять меня в своём доме.
Женщина тихо вздохнула, и Мирослава встревожилась, бросив на неё быстрый взгляд.
– Я надеюсь, что вы простите мне мою недоверчивость, – сказала Розалия Витальевна, – когда вы мне позвонили, меня охватили смятение и сомнение, думаю, вполне простительные в моём преклонном возрасте. Чтобы их развеять, я позвонила Инессочке и спросила её, правда ли, что она наняла детектива. Девочка подтвердила это и просила меня ничего не скрывать от вас и отвечать правдиво на все ваши вопросы.
Волгина кивнула в знак того, что она прекрасно понимает волнения женщины и одобряет её бдительность.
– Вы предпочитаете кофе или чай? – спросила Розалия Витальевна.
– Если можно, то чай.
– Конечно, можно, сейчас я уберу скатерть и накрою на стол.
– Розалия Витальевна, а может быть, мы лучше переберёмся на кухню? – предложила Волгина, – чего посуду туда-сюда таскать…
– Вы думаете? – с некоторым сомнением в голосе спросила Понамарёва.
– Я даже уверена в этом, – улыбнулась Мирослава.
– Ну, что ж, – кивнула Розалия Витальевна, – мы с Катей тоже чаще всего чаёвничали на кухне.
– Вот и хорошо…
Вскоре уже обе женщины – молодая и пожилая – расположились за кухонным столом, накрытом скатертью с цветущими подсолнухами.
Чайник вскипел, чай был разлит по вместительным чашкам, пирог с капустой нарезан, мармелад насыпан в вазочку, варенье трёх сортов разложено по розеткам.
От сахара Мирослава отказалась. А Розалия Витальевна положила в свою чашку две ложки с горкой.
– Я так поняла, – заговорила Розалия Витальевна, – что у полиции не очень-то получается найти убийцу Катеньки.
– Они стараются, – ответила Мирослава.
Понамарёва задумчиво кивнула.
– Розалия Витальевна, вы ведь хорошо знали Екатерину Терентьевну?
– Ну, ещё бы!
– Скажите, она была доверчивым человеком?
Женщина повертела в руках наполовину опустевшую чашку и ответила:
– Я бы так не сказала.
– То есть она не могла открыть дверь совершенно незнакомому человеку?
– Думаю, что нет, если это не полицейский, почтальон, работник одной из коммунальных служб.
– А им открыть дверь она могла?
– Наверное. Ведь мы все выросли в доверии к государству. А все эти люди как раз его и олицетворяют, особенно в глазах стариков, коими мы с Катей и являемся. – Розалия Витальевна быстро отвернулась в сторону и смахнула слезинку с глаз. – Простите, – сказала она, – никак не могу привыкнуть, что Катеньки нет в живых.
