Передав дежурному задержанного, Наполеонов набрал телефон Надежды Гусенковой.
– Алло, – отозвался звонкий девичий голос.
– Надежда Гусенкова?
– Она самая.
– Здравствуйте, вас беспокоит следователь Александр Романович Наполеонов.
– Что-нибудь с Володей? – сразу забеспокоилась девушка.
– Нет, вернее, ничего страшного. Вы могли бы сейчас подъехать для разговора ко мне?
– Да! Я прямо сейчас выезжаю!
– Минуточку! – остановил её следователь. – Запишите хотя бы адрес.
– Ах да. Диктуйте.
И он продиктовал, добавив:
– Скажете, что вы к следователю Наполеонову.
– Я всё скажу! – выкрикнула она и отключилась.
Наполеонов вздохнул:
– Любит его, должно быть, сильно.
И он был прав, Надежда Гусенкова на самом деле очень любила Владимира Дорина. Он не скрыл от неё, что находится в острой стадии тоски по утраченной первой любви.
Художник не только рассказывал ей об Инессе Бессоновой, но и показывал её портрет, с которым он практически не расставался. А Надя слушала и смотрела, стараясь вести себя так, чтобы он не догадался, какую причиняет ей боль своими воспоминаниями.
Она очень надеялась на то, что его сердечная рана со временем перестанет кровоточить и он не будет терзать Надину душу своими воспоминаниями. Она давала себе отчёт в том, что Бессонова красивее её и на самом деле выглядит как принцесса. Но себя Надя считала умной и терпеливой. К тому же она вовсе не была дурнушкой.
«И Володя должен это всё заметить и оценить, – думала она, – ведь он сам говорил, что никогда и ни с кем ему не было так комфортно, как со мной».
Надя ворвалась в помещение, как вихрь, и настолько стремительно подлетела к дежурному, что он даже вздрогнул от неожиданности и привстал.
– Мне к следователю Александру Романовичу Наполеонову.
– Да, – сказал дежурный, успокоившись, – на вас есть пропуск, проходите.
По лестнице Надя бежала бегом, дважды она с кем-то столкнулась, но, не поднимая головы и не останавливаясь, всего лишь пробормотав: «Извините», – мчалась дальше.
Кабинет Наполеонова она нашла быстро и решительно ударила пару раз по двери.
«Господи, – подумал Наполеонов, – медведь, что ли, ко мне ломится?»
– Заходите!
В кабинет вошла или всё-таки вломилась запыхавшаяся девушка.
– Я Надя, – выдохнула она и тут же поправилась: – Надежда Гусенкова, вы сказали…
– Да-да, проходите, садитесь, – взгляд следователя невольно задержался на её высоко вздымающейся груди.
«Бегом она, что ли, всю дорогу бежала?» – подумал он. И был недалёк от истины.
