Это не реальность…
Это не ре…
Это…
* * *
Я люблю смотреть на море, растворяясь в едва заметном колыхании волн и представляя себе, что там, за горизонтом, расстилается ежедневно обновляемая красота нашего мира. Нет ничего более подлинного и честного, чем это смешение воды, воздуха и огня. Природа нам не лжет. Никогда.
Меня зовут Джон Доу[14], и у меня две жизни.
Одну жизнь я веду на острове Сцилла с моей женой Пенелопой, в прекрасном архитектурном творении – встроенной в склон скалы вилле, с панорамным эркером и четырьмя ванными комнатами. Я не устаю наслаждаться вкусом водяных брызг по утрам, прогулками по галечному пляжу, роскошными закатами и свежей рыбой, которую мы жарим на гриле, ступая босыми ногами по теплым доскам нашей террасы, изготовленным из экзотического дерева.
На сегодняшний день наш реальный мир, где сейчас текут мои счастливые дни, и есть предел моих мечтаний. В свои шестьдесят лет я часто думаю о том, что мне невероятно повезло с этим существованием и что все, чем мы, Пенелопа и я, обладаем, стало возможным только благодаря иной жизни, той, которая начинается всякий раз после звонка серого телефона с крупными кнопками, висящего на стене в нашей гостиной. Звонят по этой линии только они. Они – это люди из УВ, Управления вымысла. Мои щедрые работодатели. И вот уже тридцать лет мои палачи.
В середине февраля этот чертов аппарат разбудил нас с Пенелопой в пять утра. Я зажег маленькую лампу на прикроватном столике и увидел, как наполняются слезами глаза жены: мы провели вместе всего шесть месяцев после моей последней отлучки, во время которой я никак не давал о себе знать. Оттуда, куда я еду, невозможно связываться с семьей. Я как будто уже не существую, и, если вдуматься, так оно и есть.
В тот момент, когда я встаю, Пенелопа хватает меня за руку:
– Не уезжай.
Я чувствую в ее голосе извечную тоску, вызванную страхом, что я не вернусь или найду прибежище в других объятиях. Оливье Сакс[15] поженил нас, мою другую жену, Элен, и меня, семнадцать лет назад, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Мы уже все обсудили, дорогая, и ты согласилась. Это последний раз. С тем, что мне принесет этот контракт, мы никогда не будем ни от кого зависеть. Ни мы, ни наши дети, ни наши внуки. Никому из них не придется ишачить на УВ. Мы будем беззаботно стареть на Острове до конца наших дней.
