Всякий раз числа-палиндромы.
По мнению врача «скорой помощи», у человека, который просидел три часа на стуле напротив нее, было глубокое ранение брюшной полости, на которое с помощью электростеплера была наложена повязка. Эта рана, вне всякого сомнения, могла быть нанесена лезвием окровавленного ножа, лежащего на ее столе. Этим великолепным и смертельным произведением искусства.
Боже мой, какая дурацкая история! Кто этот человек, который явился в полицию? Ранил ли он сам себя в живот или же на него напали? Но в таком случае зачем он обвинял себя в совершении преступления? Из желания привлечь внимание? А может быть, он просто страдает синдромом Мюнхгаузена?[33]
Элали не сомневалась в том, что Ариадна знает правду, что ей точно известно все, что произошло. Кого она пыталась защитить? Ганеля или Натана? Была ли она замешана во всем этом глубже, чем утверждала?
Все в этом деле так или иначе связано с имитацией. А вдруг и само преступление?.. Лейтенант открыла буклет выставки, стала внимательно изучать фотографию художника. Лицо почти скрыто темными очками и шапкой. Но овал лица, цвет выбивающихся из-под шапки волос… Возможно ли, что Натан де Галуа настолько психически нездоров, что выдумал всю эту историю и сам же себя покалечил? Нет, если хорошо поразмыслить, эта гипотеза тоже не работает. Галуа левша, Ганель рисовал лабиринт правой рукой. И уклон лезвия ножа правый.
Она вздохнула и остановила взгляд на своих стартовых номерах, неоднократно привлекавших внимание Ганеля. 88, 1001… Внезапно Элали взяла карандаш и написала имя: НАТАН. Палиндром! Более того – зеркальный палиндром.
Зеркала… Отражения… Двойники…
Натан / Ганель.
Ей вдруг показалась, что у нее что-то щелкнуло в голове. Она написала еще несколько слов и застыла в изумлении. Схватила куртку и выскочила из кабинета. Она бежала в больницу.
Когда Элали вошла в палату, Ариадна молча сидела возле Ганеля и держала его за руку. Увидев это, лейтенант перестала сомневаться, любит ли Ариадна своего мужа.
– Он пришел в себя? – спросила она тихо.
– Врачи говорят, что вот-вот должен…
Элали подошла, взяла стул и села рядом. Она не спускала глаз с Ариадны.
– Сколько времени это продолжается? Натан, Ганель, и вы между ними обоими…
– Я не понимаю, о чем вы.
Элали отогнула одеяло, закрывавшее Ганеля по шею. На его правом плече был вытатуирован лабиринт.
– Я была в приемном покое, – объяснила она. – Вы зарегистрировали его как Натана де Галуа, представили все необходимые документы. Потому что и официально, и в действительности это Натан де Галуа. Но одновременно это и Ганель Тодане. Две личности – это анаграммы. Две индивидуальности в одной голове… Я права?
