Я получил приглашение от Х. Дари присутствовать в качестве гостя и не колеблясь выехал к месту проведения конференции. Зал был практически полон. До сих пор у меня звучит в ушах резкий антиамериканский, антиоккупационный запал выступлений ее участников. Не знаю, каким уж образом КМУ удалось добиться одобрения всех основных положений своей принципиальной позиции относительно будущности Ирака, но требование было единодушным: американцы и их союзники должны уйти из Ирака, определить конкретные сроки вывода оккупационных войск и дать возможность иракцам самим определить свою судьбу, не навязывая ему марионеток и компрадоров. Очень сильное впечатление произвели на участников конференции выступления председательствующего на конференции шейха Джавада Аль-Халиси и генсека Христианско-демократической партии Менаса Юсифи, которые были проникнуты мощным патриотическим духом. Да и другие не отставали в своих высказываниях и эмоциях по поводу оккупантов и их приспешников.
После того как дали высказаться всем ораторам, был зачитан проект Хартии взаимопонимания и национального действия. После внесения небольших поправок, которые не изменили суть документа, Хартия была единогласно принята. Затем огласили Заключительное заявление, составленное в том же духе, и, наконец, избрали Генсекретариат в составе 16 человек во главе с шейхом Джавадом Аль-Халиси. Лига имама Аль-Халиси, которую он возглавлял и представлял на конференции, была названа в честь его деда. А он, в свою очередь, был весьма авторитетным шиитским богословом и имамом мечети «Аль-Казымия», одной из крупнейших в центре Багдада, в которой на пятничную молитву собиралось до 500 тыс. человек, и не только шииты, но и сунниты. Дж. Аль-Халиси связывала искренняя дружба с шейхом Х. Дари, и они питали друг к другу чувства симпатии и уважения.
Я воспользовался предоставленной мне редчайшей возможностью познакомиться благодаря этому мероприятию с большим числом руководителей и представителей различных партий, движений и сил из всех уголков страны. Ведь при рутинной работе мне понадобились бы на то, чтобы охватить такое количество оппозиционных политических и общественных деятелей, целые месяцы, а с учетом того, что я практически из Багдада не выезжал, за редким исключением, да и то в близлежащие населенные пункты или международный аэропорт, то и больше времени. Забегая вперед, могу сказать, что со многими из них у меня установились хорошие дружеские отношения. А в тот день мне хотелось заполучить письменные тексты заключительных документов конференции. Сразу же по завершении заключительного заседания я, не теряя времени, подошел к шейху Дж. Аль-Халиси и попросил дать мне копии документов. На что он чистосердечно признался, что проекты готовились буквально накануне конференции, существуют лишь в одном экземпляре, все поправки в них вносились по ходу выступлений, от руки, а по руководящему составу, т.е. только что утвержденному Генсекретариату, нет даже отпечатанных фамилий, так как кандидаты в его члены назывались прямо из зала и утверждались прямым голосованием. Тут я хотел бы отметить, что обстановка в зале царила самая демократическая. Принятие заключительных документов и утверждение состава Генсекретариата также происходили самым демократичным образом. Увидев, что я немного расстроен тем, что не могу получить текст Хартии и списочный состав руководящего органа, шейх Дж. Аль-Халиси дал указание секретарю отдать мне имеющиеся у него единственные экземпляры, успокоив секретаря тем, что у него, как председателя оргкомитета есть свои наброски документов, а список он может подготовить по памяти. Без особого энтузиазма секретарь отдал мне эти бумаги, чему я был несказанно рад. Ведь сама атмосфера конференции и состав ее участников, утвержденные ею документы и принятые решения носили, можно сказать, исторический характер. Установленные мною контакты с организаторами этой конференции и рядом ее влиятельных участников оказались очень полезными в дальнейшей работе.
