Я мог легко себе это представить.
– Пол, наверное, уже заждался меня, – озабоченно посмотрел на часы Фаллон. – Мы вернемся с новыми снимками через пару часов.
Отношения между участниками экспедиции складывались довольно странные. Я чувствовал себя как бы лишним, поскольку толком не понимал, что происходит. Детали исследований мне были недоступны, а из профессиональных разговоров Фаллона и Холстеда, при которых мне иногда доводилось присутствовать, я понимал едва ли десятую долю. На другие темы они вообще не разговаривали друг с другом.
Фаллон обсуждал с Холстедом исключительно насущные проблемы, из чего я сделал вывод, что он не только недолюбливает коллегу, но и не доверяет ему. Впрочем, после разговора с Пэтом Харрисом, я тоже перестал ему верить. Я понимал чувства Фаллона, поскольку ему Харрис наверняка предоставил более подробный отчет о проверке Холстеда, чем мне. –
Однако со мной Фаллон вел себя иначе. Незлобно посмеиваясь над моим невежеством в области археологии и полевых работ, он не пытался подавить меня своими познаниями и опытом, а терпеливо отвечал на мои детские вопросы, казавшиеся ему порой нелепыми. Мы частенько беседовали с ним перед тем, как отправиться спать. Фаллон оказался не только знатоком своего любимого дела, но и весьма начитанным и эрудированным человеком. Однако и мне удалось заинтересовать его своими опытами в области применения компьютеров в сельском хозяйстве, в частности на своей ферме Хейтри. Он тотчас же понял, Какие здесь открываются заманчивые возможности.
– Впрочем, пусть теперь всем занимается мой брат, – встряхнул головой он с некоторой досадой. – Как все-таки мало дано человеку времени на то, чем ему действительно хотелось бы заняться! – Он с тоской уставился в угол комнаты, погрузился в раздумья, помрачнел, и я извинился и пошел спать.
Холстед держался особняком, постоянно был угрюм и задумчив, меня демонстративно игнорировал и разговаривал со мной лишь в крайних случаях. Если же он снисходил до каких-то реплик, то в них непременно слышалась плохо скрытая насмешка, и я с трудом подавлял в себе желание двинуть по его ухмыляющейся физиономии. После просмотра и обсуждения пленок Холстеды сразу же уходили в свой домик.
Загадочная Катрин Холстед не выходила у меня из головы. Она выполняла Свое обещание и держала мужа в узде: достаточно было одного ее взгляда или слова, чтобы тот опомнился и пошел на компромисс в споре с Фаллоном, хотя за секунду до этого готов был сорваться. Я, кажется, догадывался о причине его ярости, но понять Катрин по-прежнему не мог.
