Фотографии были выполнены профессионалом: я понял это, лишь только бросил взгляд на четкие блестящие снимки. На них под разными углами был запечатлен мой золотой поднос, а также отдельные его фрагменты, в частности, изящное обрамление в виде виноградных листьев.
– Посмотрите и эти, – протянул мне Фаллон новую пачку снимков размером 8x10 дюймов, на этот раз цветных и не столь четких, но зато более впечатляющих..
– Где вы их взяли? – взглянул я на Фаллона.
– Это имеет какое-то значение?
– Полагаю, что для полиции может иметь, – резко ответил я. – Этот поднос фигурировал в деле об убийстве, и полицию наверняка заинтересует, откуда у вас эти фотографии.
Но это ведь не ваш поднос, – заметил Фаллон.
– А чей же? – ехидно прищурился я.
– Это мой поднос, – любезно улыбнулся Фаллон.
– Послушайте, не рассказывайте мне сказки, – начал терять терпение я. – Этим подносом наша семья пользовалась, не менее полутора столетий, и мне совершенно-непонятно, какие у вас могут быть на него претензии, черт подери.
– Мы говорим о разных вещах, – замахал он руками. – Эти снимки сделаны с подноса, принадлежащего мне. Он хранится в бронированном сейфе. Я приехал к вам, чтобы выяснить, насколько оба предмета похожи, и вы дали совершенно определенный ответ На незаданный вопрос. Благодарю вас.
Я снова посмотрел на фотографии, чувствуя себя идиотом. Поднос чертовски походил на тот, который я видел много раз в этом доме, но являлся ли он точным повторением моего, я с полной уверенностью сказать не мог. В последний раз я мельком видел свой поднос в минувшую субботу, когда мне его показал Дейв Гусан, но до этого я довольно длительное время его не видел. Фактически, я не рассматривал его толком с самого детства.
– Они действительно похожи как две капли воды? – спросил Фаллон.
Я объяснил, что затрудняюсь ответить категорически, и он понимающе кивнул.
– Может быть, вы все-таки подумаете насчет продажи мне вашей реликвии? – с надеждой еще раз спросил он. – Я вам заплачу хорошую цену.
– Нет, я не могу с ним расстаться, – твердо отвечал я. – Он мне не принадлежит.
– Как? Разве не вы единственный наследник? – веки» нул брови Фаллон.
– Это так, но формально я пока не вступил в права наследования. Нужно ждать, пока завещание брата вступит в законную силу. – Я не стал говорить Фаллону, что и Маунт советовал мне продать этот проклятый поднос. Мне хотелось подольше поиграть с Фаллоном, чтобы выяснить его подлинные намерения. Кроме того, я ни на секунду не забывал, что из-за этого подноса погиб мой брат.
