– Что странно, – отозвался Брасти, – ведь нита – смертельный яд.
Я представил, как он грозит мне пальцем.
– Мы, конечно, счастливы, Фалькио, что ты выжил, но хватит уже каждое утро вот так лежать бревном: это очень неудобно. Я бы даже сказал – эгоистично.
Несмотря на все предпринятые попытки, мои руки отказывались хватать за горло и душить Брасти.
В первую неделю после отравления я заметил странную слабость во всех конечностях и двигался намного медленнее обычного. Когда я пытался шевельнуть рукой, она повиновалась не сразу, а лишь через пару мгновений. Лучше мне не становилось – наоборот, состояние постепенно ухудшалось, и каждое утро после пробуждения я оставался запертым в своем теле все дольше и дольше.
Рука довольно сильно надавила мне на грудь: это Брасти оперся на меня.
– Кест, ты же со мной согласишься, что Фалькио скорее мертв, чем жив?
Повисло молчание: я понял, что Кест обдумывает вопрос. Проблема Брасти в том, что он идиот. Красивый, обаятельный, самый меткий лучник и при этом идиот. С первого взгляда этого, конечно, не заметишь: он прекрасно поддерживает разговор и использует всякие умные слова. Только он употребляет их не в том контексте. А иногда и не в том порядке.
Проблема же Кеста заключается в том, что он хоть и чрезвычайно умный, но считает, что для «большего глубокомыслия» необходимо раздумывать над любыми идеями, даже если в них нет совершенно никакого смысла, – например, над теми, что высказывает упомянутый выше идиот.
– Полагаю, что так, – наконец выдавил из себя Кест и немного искупил свои слова, добавив: – Но, наверное, правильнее будет сказать, что он скорее жив, чем мертв.
Снова повисло молчание. Я уже упоминал, что эти два болвана – мои лучшие друзья и соратники по ордену плащеносцев? Что именно на их защиту мне остается надеяться, если леди Трин решит натравить на нас своих рыцарей именно в этот момент?
Полагаю, что теперь ее следует называть герцогиня Трин. В конце концов, это я убил Патриану, ее мать (да-да, ту самую, что отравила меня), – в защиту свою скажу, что лишь пытался спасти наследницу короля. Подозреваю, что более всего Трин обижается на меня именно за то, что появилась настоящая претендентка на престол, которая нарушила ее планы стать королевой.
– Он так и не двигается, – заявил Брасти. – Думаю, что на этот раз он умер.
Я почувствовал, как его рука скользнула по потаенным местам моего тела, и понял, что он обыскивает карманы в поисках денег. Да уж, принять бывшего браконьера в ряды странствующих магистратов – не самая блестящая мысль короля, и вот тому подтверждение.
