— Они были рады, что мы решили оставить ребёнка у себя, и сказали, что если не найдут его родственников…
— …а благодаря тебе они их не найдут… — вставила Синди.
— …то мы сможем усыновить Гарри ещё до отъезда в Америку.
* * *
Следующие несколько месяцев Минерва почти каждый день получала письма от сына её погибшего брата. Чтобы не вызвать подозрений, она читала их только когда рядом никого не было. Как и планировалось, если Гарри «выходил в люди», МакГонагалл приходила накануне вечером, чтобы обновить чары на шраме. Марк и Синди собирались поговорить с магловским доктором, когда прибудут в Америку, чтобы убрать это «украшение».
Тем временем ни Альбус, ни Минерва не вспоминали о мальчике. На следующий же день после похищения МакГонагалл купила книгу по Окклюменции, и теперь каждую свободную минуту посвящала изучению этой науки, чтобы Дамблдор не узнал от неё, где искать Гарри.
В середине декабря, в один и тот же день, произошло два события — «Ежедневный Пророк» написал о нападении на Фрэнка и Алису Лонгботтом, а пожилая волшебница получила весточку от племянника — Гарри, наконец, был официально усыновлён. Теперь его звали Гарри Марк МакГонагалл, и суд решил объявить днём его рождения двенадцатое августа 1980 года. Минерва поразилась, что магловские доктора так точно угадали его возраст — ошиблись меньше чем на две недели.
* * *
Заместитель директора Хогвартса провела Рождество в доме своего племянника. Она принесла целую гору игрушек для Гарри и, кроме этого, целый ворох одежды и погремушек для ребёнка, которому только предстоит появиться на свет. А ещё МакГонагалл подарила Марку и Синди сквозное зеркало, чтобы те могли в любой момент с ней связаться. Затем она в последний раз замаскировала шрам и проводила молодую семью в аэропорт. Когда самолет с Марком, Синди и Гарри на борту оторвался от земли, Минерва не смогла сдержать слёз.
* * *
Через пару месяцев, уже после переезда в один из пригородов Чикаго — Лансинг, штат Иллинойс, где Марк получил работу, благодаря мастерству докторов, к которым Гарри отвели приёмные родители, удалось избавиться от шрама. На следующий день после этого Минерву МакГонагалл вызвал к себе директор.
Она открыла дверь и увидела обеспокоенного Дамблдора, меряющего шагами свой кабинет.
— Здравствуй, Минерва, хочешь лимонную дольку? — рассеянно спросил он. Фоукса нигде не было видно.
После того, как МакГонагалл покачала головой и села, Дамблдор занял своё кресло и сказал:
