Я бесконечно счастлив, что в течение сорока лет работы в органах меня воспитывали и окружали честные, порядочные, бескорыстные люди, не только с чистой душой, но и с чистыми «до белизны» руками. Такие же качества я стремился передавать и своим подчиненным, и ученикам, среди которых несколько генералов, один генерал-полковник, начинавший службу в моем отделе в ГДР в качестве оперуполномоченного, и два генерал-лейтенанта.
Об этом я пишу не для собственного тщеславия, а чтобы подчеркнуть, что все мои ученики идут по жизни с чистой совестью и чувством собственного достоинства.
Конечно, пока еще никто не опроверг универсальную формулу классика, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Это к тому, что в жизни, безусловно, изменились цели, идеалы, общественные ценности. Меняются, к сожалению, и критерии морали и нравственности, и все это, так или иначе, касается и нынешних сотрудников ФСБ.
Скажу откровенно как старый ворчун и ортодокс: я во время захвата Норд-Оста и школы в Беслане каждый день ждал информацию о том, что вот такой-то сотрудник ФСБ пойдет на переговоры с террористами и предложит себя в качестве заложника взамен отпущенных пятнадцати, десяти, пяти или даже одного ребенка. К сожалению, о подобном поступке современного чекиста я не слышал. Доктор Рошаль предлагал себя в качестве заложника, а вот ни один сотрудник ФСБ Северной Осетии, насколько я информирован, на этот шаг не пошел. Я глубоко убежден в том, что в Беслане в качестве заложников должны были по очереди предложить себя главный чекист Северной Осетии, главный милиционер и прокурор республики. Смотришь, и спасли бы полсотни детишек. К сожалению, этого не было.
Но я ни на йоту не сомневаюсь в том, что если бы главным чекистом в это время там был генерал-лейтенант Анатолий Иванович Маренков, то он обязательно пошел бы на этот шаг, даже если бы директор ФСБ генерал армии Патрушев для протокола стал бы его отговаривать от этого поступка. Этот вывод я делаю «по Маренкову советского периода». Возможно, и ошибаюсь, так как «все течет и все изменяется». Я думаю, что у читателя не должно возникнуть никаких сомнений и в том, что автор этих записок, оказавшись в той бесланской ситуации, не раздумывая предложил бы себя в заложники, даже ради спасения хотя одного ребенка. Согласитесь, что эти чувства никакими словами не объяснишь, — все равно будет просматриваться фальшь: это состояние души, это то, что впитано с молоком матери и воспитано прежней системой.
