.
Попытку дать объективное изложение и оценку боя под Кржешувом 2 сентября 1914 г. сделал и другой однополчанин Тухачевского – полковник А.А. Зайцов, известный в эмиграции русский военный историк и ученый.
Зайцов так излагал события: «Взять в лоб Кржешовский тет-де-пон, однако, несмотря на потери и доблестное фронтальное наступление наших батальонов, было нам не по силам. Слава Кржешовского боя, разделенная всеми его участниками, все же в особенности принадлежит нашему 2-му батальону, командир которого полковник Вешняков решил, по собственному почину, обойти Кржешовский тет-де-пон и атаковать его с юго-востока, прорываясь вдоль Сана к переправе. Командир 6-й роты капитан Веселаго, во главе своей роты, бросился на горящий мост и, перейдя по нему р. Сан, овладел переправой. Кржешов пал и Семеновцы перешли через р. Сан, захватывая пленных, пулеметы и трофеи. Смелый почин нашего 2го батальона и удар 6-й роты дали нам Кржешовский тет-де-пон и сломили фронт сопротивления австрийцев по Сану»>175. Как результат этой частной победы, этого тактического успеха – «на следующий день, 3 сентября, 1-я австрийская армия оставила фронт р. Сана и начала свой отход на подступы к Кракову, за реку Дунаец (в западной Галиции)»>176.
Зайцов даже не упоминает подпоручика Тухачевского. Возможно, ему казалось неэтичным вспоминать об «изменнике». Во всяком случае, из его изложения события вытекает, что инициатива захватить мост возникла на месте, в конкретно сложившейся ситуации, на страх и риск командира 6-й роты.
В газете «Русское слово» пусть с неточностями, но изложено было «свежее» впечатление о событии и его главных действующих лицах. «Подпоручик Тухачевский и поручик Веселаго, – сообщал корреспондент газеты, – взорвали мост в тылу у неприятеля, судьба героев неизвестна»>177. Следует обратить внимание на примечательный штрих в тексте заметки: первым из «героев» упомянут младший по чину офицер, подпоручик Тухачевский, хотя боевое событие изложено неверно. Во всяком случае, это значит, что корреспонденту газеты был передан (или в донесении излагался) подлинный, первоначальный «рельеф» события, не отредактированный сознанием мемуаристов и военных историков под влиянием идейно-политических установок, личных симпатий и антипатий. У Тухачевского, видимо, имелись определенные мотивы выражать недовольство в распределении наград «героям» события. Впрочем, описание события всеми тремя указанными авторами и первоисточниками грешат ошибками, порой весьма серьезными.
