М.В. Лентовский | страница 4



, – опьяненный этой толпой, жаждущей новых, новых зрелищ. По его лицу мелькнула довольная улыбка.

– Мысль!

Он приказал что-то. На этот раз тихо. Все кругом ждет:

– Что? Что такое?

По толпе идет говор:

– Лентовский что-то готовит! Что-то выдумал еще!

Гремит его голос:

– Господа! Прошу к пруду!

Он приказал тихо:

– Сжечь весь фейерверк! Все, что есть в запасе!

Все! Иногда чуть не на десяток тысяч.

Огромный пруд вспыхивает огнем. Какой-то ад ракет, бураков[28], римских свечей. Этот грохот слился с рукоплесканиями всей толпы. Нет ни одного человека, который бы не аплодировал. Толпа, кажется, рехнулась от восторга.

– Браво! Браво! Лентовский! Лентовский!

От дьявольской канонады вздрагивают Божедомка, Самотека. Испуганно кидаются к окнам.

– Батюшки! Светопреставление?

На улицах светло, как днем, от разноцветных искр, которыми засыпано все небо.

Божедомка, Самотека с досадой ворчат:

– Этот Лентовский! Эк его!

Но на целый час все же прилипают к окнам, очарованные чудными зрелищами.

Что Божедомка, что Самотека! Что соседи!

Долго еще ночью не будут спать Зацепа, Хамовники, Лефортово.

Разбуженные канонадой.

Тогда только такие канонады будили Москву…

– Лентовский на всю Москву колобродит! Всей Москве спать не дает!

И, переворачиваясь с боку на бок, будут говорить:

– Эк его!.. Маг и волшебник!

Ему все прощали.

Даже обыватель то, что он по ночам будил всю Москву. Как прощают все тем, кого любят. Он был Алкивиадом Москвы.

IV

Это был не человек, а легенда. Сколько долгов у Лентовского? Москва со вкусом, – с гордостью даже, – говорила:

– Миллион!

«Вот как у нас».

В Москве была поговорка:

– Должен, как Лентовский!

И все видели…

На глазах у всех, в «Эрмитаже», в дни больших гуляний, на первой площадке… Кассиров больше не хватало. Касс не хватало.

Управляющие, распорядители валили бумажки прямо в платяные корзины.

На глазах у всех Лентовский подходил к этим корзинам, не считая, не глядя, набивал деньгами карманы, и:

– Айда!

Целая толпа «свиты» двигалась за ним.

А у подъезда уже звенел, гремел целый оркестр бубенцов.

Рвались, плясали ечкинские тройки.[29]

Всей Москве знакомый, на всю Москву знаменитый, – Бог весть откуда достали! – саженный великан-швейцар неподобным, нечеловеческим воплем вопил:

– Под Михаил Валентиныча подавай!

Знаменитые тогда московские дисконтеры[30] Джанумов и Кашин брали с Лентовского 5 процентов… в день!

В воздухе не пахло еще законом о ростовщичестве и не веяло холодом Олонецкой губернии.[31]

– «Простые были времена».