Наталья погладила Алёнушку и встала — Василиса, царство своё вверяю в твои руки, остаёшься за меня.
Зловещая тишина повисла в воздухе и только поскрипывали половицы в коридоре под тяжёлыми шагами Черномора.
— Ты куда? — первой пришла в себя Василиса.
— Принц в беде! — Алёнушка охнула и повалилась на пол, Наталья едва успела подхватить её. Настасья и Василиса выдержали, но и кровиночки в лицах не было, так оне побледнели.
— Он перешёл Мару — Наталья присела над Алёнушкой и обмахивала её полой исподки.
— Дозволь и мне с тобой, Васса — встрепенулась Настя — и мне! чуть ли не выкрикнула Василиса.
— Нет — тихо, но твёрдо ответила Наталья — из-за меня он здесь оказался, мне его и выручать.
Алёнушка пришла в себя и села на полу — Как же мы без тебя Васса — плакала она — если и ты покинешь нас, что с нами будет?
— Всё будет хорошо, принц для того и появился здесь, чтобы всё в наших царствах наладилось и переход им Мары не случаен, так видимо и должно было случиться.
Васса обвела женщин взглядом, полным решимости — Прощайте мои милые, не поминайте лихом.
Она вышла в коридор и отдала последний приказ Черномору — приведи моего жеребца.
Васса сидела на гарцующем жеребце, натягивая поводья — Ну, что приуныли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Даст Род, вернёмся ещё и тогда устроим пир горой.
Она сжала ногами круп жеребца и отпустила поводья, и он полетел, как птица, без понукания.
09.02.16.
Я решил не уходить от берега Мары, опасаясь заблудиться. Небо затянулось низко нависшими тучами и, углубившись в лес, я мог потерять ориентацию.
Вытряхнув из, всё ещё влажной, сумы содержимое я с удивлением обнаружил помимо скатёрки, свёрток. Расстелив скатёрку, чтобы высохла, развернул свёрток — Огниво!
Взяв в руки кресало и кремень, чиркнул друг о друга — жёлтым снопом сыпанули искры. Ещё был трут, но он промок. Я положил трут рядом со скатёркой сушиться и стал высматривать сухую траву и, к удивлению, не обнаружил её. Пришлось углубиться в лес и собирать валежник.
Но запалить валежник, толстые сухие ветки я бы не смог, и тут я вспомнил, как в детстве, с помощью лупы, зажигали берёзовую бересту. Я подошёл к берёзке и, цепляя ногтями шелушащуюся кору, надёргал тоненьких, как пергамент, белых полосок. Выбрав из веток самые тонкие и наломав, сложил их шалашиком, а внутрь шалашика положил бересту. Зажав кремень, чиркнул по нему кресалом. Береста вспыхнула, словно порох и, догорая, запалила веточки. А через несколько минут уже весело полыхал костерок.
