На этот раз шоколадка шлёпнулась на скатёрку, едва я договорил. Забава схватила, развернула, разломала на дольки и через полминуты уже облизывала пальцы.
У меня уже слипались глаза и она, заметив это, подскочила — Сейчас, я всё приготовлю.
Она сдвинула веткой догорающий костёр, смела в сторону золу, подтянула свою сумку, достала из неё кусок сложенной ткани и, развернув, постелила на место кострища.
— Ложись, я пойду лицо и руки ополосну.
Я лёг и сразу же провалился в сон.
Второй день в пути.
Меня разбудило хныкание.
Забава сидела рядом со мною и трогала за плечо.
Я сел и протёр глаза. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев леса на противоположном берегу.
Ну, что опять? Сейчас лицо ополосну и разверну скатёрку.
— Да не это. Слиплась.
— Что слиплась? — сказывалось выпитое и я не сразу вспомнил вчерашнее.
— Жопа слиплась.
Я уставился на неё, всё ещё ничего не понимая.
— Я посрать не могу — грубо ответила Забава.
— Ах воон в чём дело. Слушать надо старших, дрянная девчонка.
— Ну принц, ну миленький, делать то чего, у меня уже жопа болит и живот, а посрать не могу.
Я встал — Идём к воде!
Она шла за мной.
— Становись на колени.
Забава послушно опустилась на колени, и я задрал исподку. Попка была аккуратная, девичья, невинная, с маленьким, коричневатым и сморщенным, колечком ануса. У меня аж слюнки потекли.
Я легонько шлёпнул по ягодицам — Расслабься! — ополоснул руки в воде и поплевал на средний палец правой руки. Коснувшись ануса, смазал его слюной с пальца и, снова сплюнув на палец, прижал его к анусу и медленно вдавил в жопу. Говно в комках было твёрдое и сухое. Я вытащил палец, ещё раз сплюнул на него и, снова засунув, осторожно отщипнул комочек говна и извлёк из жопы. Забава сопела, но молчала.
Когда я извлёк, таким же образом, все слипшиеся комки кала, она натужилась и покакала.
— Ну вот и славно — я повернулся к воде и стал мыть руки. Забава всё также стояла на коленях.
— Ты ещё не закончила? — смотреть на её красоту без вожделения я уже не мог.
— Ну!
— Что ну?
— Что, что! Трахай уже! Только в жопу!
Я не поверил своим ушам и возблагодарил скатёрку и шоколад.
— Повернись — я повернул её к воде и подмыл, касаясь пальцами лобка, губок, промежности и, трогая другой рукой, затвердевший, как камень, член.
Вода была парная и Забава терпеливо перенесла процедуру подмывания.
Я снял трико и встал на колени. Сморщенное колечко ануса дышало, разжигая похоть и я прижался головкой к нему — Тужься, как будто какаешь!
