Хотела сглотнуть, но тягучая, как сопли, слюна в горло не лезла.
Она сплюнула, и обтёрла губы, и подбородок.
Слюна опять наполняла рот и Ленка, с жадностью, испугавшей Георгия, припала к залупе!
Сдавливая член у корня, она сосала, всхлипывая и подёргивая головой. Дважды, когда амплитуда подёргиваний достигала максимума, Ленка давилась залупой, чуть не обрыгавшись!
Когда слюна, истекавшая через нижнюю губу, закапала с яиц, Ленка отшатнулась и встала.
— Ложись! — и потянула его на топчан.
Жора послушно лёг. Его слегка лихорадило: интенсивность, с которой Ленка занималась сексом, возбудила бы импотента!
Жора не был импотентом!
Ленка же, оседлав его, и опираясь рукой, приподнялась, и отогнув член, прижалась губами. И хотя пизда уже пропотела, член, погружаясь, зажевал губы и Ленке пришлось пальцами выворачивать их.
Сначала она двигала попой, приподнимаясь и опускаясь, и ягодицы, прижимаясь к яйцам, вминали их между ног. Но, постепенно, Ленка перешла на ёрзание и яйца больно плющились жопой. Интенсивность фрикций нарастала. Боль, от размазываемых по ляжкам яиц, тоже, сильно смазывая сексуальный озноб.
Захотелось поскорее кончить!
И он кончил.
Но Ленка, похоже, только входила в сексуальный раж!
На удивление, хуй, и не собирался опадать.
Ленка, отклоняясь назад, двигала тазом, наращивая темп — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа!
Он придерживал её за бёдра, но Ленка потянула руки и прижала к сиськам.
— Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа!
Георгий закрыл глаза и стал считать — "Раз, два, три… восемь… десять… двадцсемь… тридцдин… сорок!
Ленка выгнулась, натянувшись, как тетива — Ааааааааааа!
Георгий с облегчением вздохнул и открыл глаза — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! — снова зачастила Ленка, отклоняясь назад!
"Ббляаадь!" — "… три, четыре… восемь… десять… двадцсемь… тридцать!" — Ааааааааааа!
"Ну теперь то…" — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! — "…… двадцать!" — Ааааааааааа!
"Все?" — Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! Аа! — "…… десять!" — Ааааааааааа!
Не открывая глаз, он приготовился считать ещё раз — Аа! Аа! Ааааааааааа! — и Ленка свалилась с него!
Хуй стоял ещё минуты три!!
Он ждал Верку на платформе.
Принял из рук сумку и подал руку.
Верка, как-то стремительно, на него глянула и отвела глаза.
Они шли к остановке.
Верка была неулыбчива и задумчиво молчалива, и он подумал — "Из-за отца".
Тяготившийся произошедшим в субботу, и виновативший во всём себя, втайне был даже рад, неразговорчивости, обычно, слегка болтливой, девушки.
И лишь, когда подошёл автобус, Верка притянула его и поцеловала. И Георгий, замкнутый на свою вину, только на трамвайной остановке вспомнил, что девушка не напомнила ему о свидании в среду.
