— Да я посмотрю пока. Подучусь, потом как-нибудь сыграю.
— Только с ним осторожней, — молодой кивнул на седоусого, — Оставит без жалования на раз-два.
Старший покрутил усы, посмеиваясь, а потом нахмурился:
— А потому что мозгов у вас, молодых, нет. Все вперед сохи лезете, не терпится вам.
— А в чем принцип? — спросил я, глядя на карты в руках играющих.
На ящике напротив каждого тоже лежали раскрытые карты. Молодой еще раз отсчитал карты в перевернутой колоде, посмотрел на третью, приподняв за уголок. Он задумчиво вытянул ее и немного завис.
— Ну, ты рожать будешь? — нетерпеливо проворчал седоусый.
— Сейча-а-ас, — протянул молодой.
На мой вопросительный взгляд он пояснил:
— Это, — молодой показал мне на свои раскрытые карты на столе, — мой «горизонт». Он смотрит на него и пытается понять, какое солнце у меня «взойдет».
— Взойдет? — переспросил я.
— Угу, — молодой внимательно глядел на ящик, и потом все-таки оставил себе вытянутую карту, добавил ее в веер в руках, а оттуда одну отправил в биту.
— А, так ты все-таки малены собираешь? — седоусый посмеялся в кулак, — Тоже мне, мастер блефа.
Молодой скривился, а потом сказал мне:
— Игра называется «Восход Трех Солнц». Надо собрать из колоды одну масть в комбинацию, тогда ты выиграешь. Твое солнце «взойдет».
— Ага, только у малого вечный закат, — пошутил седоусый и засмеялся.
Я усмехнулся и ради интереса взял одну карту посмотреть. На рубашке был изображен уже знакомый символ: три разноцветных звезды в круге. Я перевернул карту и… офигел…
— А это же… — я с сомнением показал карту седоусому.
— Ага, — тот кивнул, — Бог Крови.
В уголке карты была отмечена одна синяя звездочка.
— Это Бог Крови в свете Элохона, — добавил молодой, — Один кровавый эло.
Я вытащил другую карту. Там был Бог Тьмы, и три уголка заняли красные звездочки.
— Бог Тьмы в свете Каранхона, — улыбнулся молодой, — Три темных карана.
Тут я поскреб макушку.
— А Каранхон и Элохон — это что?
Седоусый переглянулся с молодым и покачал головой.
— А я еще вас, молодежь, ругаю. А странники вон, даже таких вещей не знают.
Молодой ткнул в небо пальцем:
— Каранхон, Элохон и Маленхон. Три солнца.
Я вытянул еще одну карту. Какой-то другой бог и две желтые точки.
Божество тоже было темным эльфаром, имело кожу угольно серого цвета, испещренную рисунком огненных вен. Казалось, будто его раскалили и внутренний жар проступает через трещинки. Глаза горели ярко-оранжевым пламенем.
— Бог Огня, — молодой ткнул пальцем в карту, — В свете Маленхона. Два огненных малена.
