— Лежите, мисс, и не двигайтесь. И выпейте вот это. — Она нерешительно приняла от меня чашку с кофе, а я тем временем повернулся к мисс Денсби-Грегг. — А вы, мисс Денсби-Грегг, надеюсь, не забыли, что у Елены сломана ключица?
Выражение ее лица ясно говорило о том, что она прекрасно все помнит, но она отнюдь не была глупа. Составители колонки сплетен, узнай они об этом, изничтожили бы ее насмерть. В ее кругу следовало внешне придерживаться общепринятых норм, зато с вежливой улыбкой могли даже воткнуть нож между ребер: с вежливой, светской улыбкой все было дозволено.
— Ах, простите! — сказала она нежным голосом. — Конечно, я совсем забыла!
В ее глазах промелькнуло холодное и жестокое выражение, и я понял, что нажил себе врага. Это меня, правда, не беспокоило, но меня раздражала вся эта мелочность, ведь у нас были другие, гораздо более важные предметы для разговора. Но через полминуты мы уже обо всем забыли. Я даже уверен, что забыл и о самой Денсби-Грегг.
Пронзительный крик раздался именно в тот момент, когда я подавал чашку мисс Ле Гард. Возможно, он и не был по-настоящему пронзительным, но в нашем замкнутом, тесном пространстве прозвучал как-то особенно резко и жутко. Мари Ле Гард вздрогнула, и горячее содержимое ее чашки обожгло мне руку.
Я почти не почувствовал боли. Этот крик вырвался из груди Маргарет Росс, молодой стюардессы, и сейчас она, наполовину освободившись из спального мешка, вытянула вперед одну руку, а другую прижала к губам, уставившись на неподвижно распростертую перед ней фигуру. Я оттолкнул ее и опустился на колени.
В этом жестоком холоде трудно было сказать наверняка, но я был почти уверен, что молодой пилот умер еще несколько часов тому назад. Я долго смотрел на него, а когда поднялся, то почувствовал себя стариком, потерпевшим полный крах. Мои руки были такие же холодные, как и руки лежащего передо мной мертвеца. Теперь уже никто не спал, все смотрели на меня, и в их глазах я видел суеверный ужас, какой часто вызывает внезапная и неожиданная смерть у людей, не привыкших к виду смерти. Первым нарушил молчание Джонни Веджеро.
— Он умер, мистер Мейсон? — Его низкий голос прозвучал как-то хрипло. — Эта травма головы... — Он беспомощно умолк.
— Насколько я могу судить, кровоизлияние в мозг, — спокойно сказал я.
Но я сказал неправду. Я не испытывал и тени сомнения относительно причины его смерти. Убийство! Парень был задушен, безжалостно и хладнокровно. Лежа без сознания, тяжело раненный и беспомощный в своем закрепленном ремнями спальном мешке, он был задушен с такой же легкостью, с какой можно задушить младенца.
