— Вот именно! — Эта реплика должна была прозвучать как гром, но только не с голосом Солли. — Чем он хуже? А когда мы обкорнали этого вашего английского чемпиона, трясущегося старикашку, выступавшего против чемпиона под номером два только по самой большой несправедливости, какая случалась во всей славной истории бокса, когда мы уложили этого бывшего...
— Ну, хватит, Солли, — перебил его Веджеро. — К чему такое старание? Ведь ближайший репортер находится по меньшей мере в тысяче миль отсюда. Прибереги свои золотые слова на будущее.
— Да я просто практикуюсь, мой мальчик. За десять слов давали один пенс, а мне нужно накопить тысячи...
— Тише, Солли, тише. Надо следить за произношением. А теперь замри!
Солли замер, и я смог повернуться к девушке, сидящей рядом с Веджеро.
— А вы, мисс?
— ...Мисс Денсби-Грегг. Может быть, слышали?
— Нет, не слышал. — Я наморщил лоб. — Действительно не слышал.
На самом деле я, конечно, слышал о ней и теперь сообразил, что раз двадцать встречал ее имя и фотографии среди имен других состоятельных безработных и бездельников, которыми пестрели колонки сплетен в больших ежедневных газетах. Их иронически называли «эрзац-обществом», и их деятельность, часто совершенно идиотская и совершенно бесполезная, служила для миллионов людей источником неиссякаемого интереса. Я вспомнил, что мисс Денеби-Грегг была особенно активна на поприще благотворительности, хотя, возможно, не была сильна в составлении балансовых отчетов. Она нежно улыбнулась мне.
— Что ж, пожалуй, это не так уж удивительно. Вы и в самом деле несколько далеки от центра событий, не так ли? — Она посмотрела в ту сторону, где сидела малютка со сломанной ключицей. — А это Флеминг.
— Флеминг? — На этот раз я наморщил лоб в искреннем недоумении. — Вы имеете в виду Елену?
— Флеминг. Она моя личная горничная.
Ваша личная горничная, — повторил я и почувствовал, как но мае закипает гнев. — Ваша собственная горничная! И нам даже не пришло в голову вызваться помочь мне, когда я перевязывал ей плечо!
— Мисс Ле Гард опередила меня, — хладнокровно возpазила та. — Так зачем же мне лезть?
— Вот именно, мисс Денсби-Грегг, зачем? — одобрительным тоном заметил Джонни Веджеро и посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом. — Ведь вы могли бы запачкать ручки!
Впервые за все время тщательно сделанный фасад дал трещину: улыбка механически застыла, и лицо покраснело. Мисс Денсби-Грегг ничего не ответила, возможно, ей просто нечего было сказать. Такие люди, как Джонни Веджеро, никогда не подходили даже к окраинам ее защищенного властью денег мира, и она не знала, как ей вести себя с ним.
