В решающий момент на сцене появилась Астрид Линдгрен. Она поступила на службу в издательство, находящееся в плачевном состоянии, управляемое двумя шефами, тянувшими телегу в разные стороны, с владельцем, желавшим как можно скорее продать его, и серым кардиналом Эльсой Олениус, которая привыкла принимать решения. У Астрид были все шансы оступиться и нажить врагов. На своих прежних работах Линдгрен никогда не занимала руководящие должности, но оказалось, что у нее есть важное качество – она могла укротить своих шефов:
«Ссорились они редко, но, если уж это случалось, дым шел коромыслом. Когда остановить их было уже нельзя, я вставала между ними и кричала во всю глотку: “Брейк!” И тогда они неохотно прекращали свою перепалку»[ix].
Эта история повторялась бессчетное количество раз. В течение года Астрид частенько приходилось утихомиривать разбушевавшееся начальство. Благодаря такту и мудрости она быстро завоевала авторитет и пробудила доверие у коллег. Астрид оказалась хорошим посредником и прекрасно умела решать проблемы. Она готова была отодвинуть свои интересы на задний план, если это могло помочь делу. Многие из ее друзей отмечали, что она, судя по всему, не любила открытых конфликтов.
Очевидно, Астрид знала о финансовых трудностях и смутных перспективах Rabén & Sjögren. Несколько тревожных звоночков уже было, и она подумывала, не сменить ли издательство. И все же помнила, что Рабен стал первым, кто поверил в нее, когда она была никому не известной домохозяйкой, и не раз отплатила за это.
С завидным упорством Ханс Рабен пытался вдохнуть новую жизнь в детское книгоиздание Швеции, и Астрид верила – скорее даже не столько в возможность это сделать, а в его несгибаемую волю. Но главным фактором была Эльса Олениус, которая формально числилась консультантом, но фактически имела огромное влияние на все, что происходило. Астрид сделала стопроцентную ставку на Rabén & Sjögren – и как на издательство, и как на работодателя.
Ее дочь Карин, которой в тот момент было двенадцать, вспоминает, что мать ни секунды не сомневалась в своей новой работе:
«Для меня не было ничего удивительного в том, что она так быстро завоевала признание. Мама была просто кремень, именно такой я ее знала всегда»[x].
Астрид Линдгрен, Ханс Рабен, Карл Сёрлин и остальные праздновали Рождество 1946 года в мрачном расположении духа. Осенние продажи не радовали. Rabén & Sjögren выпустило две новые книги Линдгрен – «Пеппи Длинныйчулок отправляется в путь» и «Знаменитый сыщик Калле Блумквист», – но этого было недостаточно. Когда в январе подвели итоги, оказалось, что продажи упали на десять процентов. У Астрид и раньше были сомнения в состоятельности издательства, и это лишь подлило масла в огонь. Ханс Рабен в этом отношении был более закаленным, ему и прежде случалось балансировать на лезвии бритвы.
