– Вот ты называешь себя безнадежным, – проворчал Провидомин, – а в «Кеф Танаре», например, тебе нет равных.
– Так одно дело мастерски управляться с деревянным войском и совсем другое – с живым.
Провидомин хмыкнул, но продолжать допрос не стал.
Они немного посидели в дружеском молчании. Ресто принес новый кувшин с элем, они разлили, выпили; к облегчению Спиннока, больше разговоров о прошлых подвигах и сражениях не было, и нужда юлить, а порой и откровенно лгать отпала.
Наконец на далеком восточном горизонте маковым цветком распустился рассвет нового дня. Никто в Черном Коралле этого не видел, но Спиннок почувствовал и молча кивнул. Даже в кромешной темноте, тисте анди всегда знали, когда восходит солнце. Парадоксально, но из всех, кто живет под Покровом, только люди не имеют понятия о начале нового дня, о том, что, невзирая на сумрак, солнце продолжает свой бесконечный путь по небу.
Пока еще не совсем пьяные, партнеры договорились, когда сыграют следующую партию. Наконец Провидомин поднялся и, махнув рукой, нетвердой походкой покинул таверну. Спиннок невольно пожелал ему добраться до дома целым и невредимым.
Щедрое прощальное напутствие, пускай и безмолвное.
Аномандр Рейк уже, должно быть, перебрался в тронный зал, готовя себя к очередному дню, полному хлопот: распределить выплаты, удовлетворить жалобы торговцев, разрешить тяжбы, выслушать доклады о поставках, принять одного-двух посланников из далеких свободных городов, желающих договориться о товарообмене и взаимной защите (да, были и такие, причем немало).
Воистину Рыцарь Тьмы сражается со всеми возможными чудищами и демонами.
Тьма отступила – как, впрочем, и всегда. Неизвестно, сколько заняло путешествие через Куральд Галейн и какие невероятные расстояния они там прошагали. Все были в раздрае, никакого облегчения и успокоения дорога не принесла. Нимандр Голит снова и снова приходил в себя, с содроганием понимая, что движется в окружении спутников, как сомнамбула, товарищи светятся и будто бы плывут в бескрайней пустоте, а впереди с недостижимой для остальных целеустремленностью шагает Чик. И Нимандру в который раз казалось, что он потерял себя.
Осознание, где он находится, удовлетворения не приносило. Осознание, кто он такой, угнетало еще больше. Юноша по имени Нимандр Голит – это не более чем нарост воспоминаний, затвердевший от наплыва ощущений. Прекрасная женщина погибла у него на руках. Еще одна погибла от его рук; лицо потемнело, словно грозовая туча, которая не в силах пролиться, глаза выпучены. Брыкающееся тело, летящее из окна, вниз, под струями ливня.
