— Давайте послушаем товарища Кошелева, — сказал Феликс Эдмундович, — о том, как все это происходило. Только вы, пожалуйста, расскажите кратко и главное.
Я доложил, но, видимо, не так кратко и не все главное.
— А как был использован материал, полученный в результате фильтрации офицерства? Какие установлены связи? Куда материал передан? — сыпались вопросы в конце моего доклада.
Видимо, мой ответ удовлетворил руководство. Замечаний не было. В заключение приема Ф. Э. Дзержинский сказал мне, что я должен отправиться в свою дивизию, но представиться начальнику Особого отдела Туркфронта Г. И. Бокию в Ташкенте, получить от него указания о дальнейшей работе в соответствии с обстановкой на месте.
Я отправился в Ташкент… Г. И. Бокий сообщил о положении в дивизии, сложившемся за время моего отсутствия, и приказал выехать в г. Верный, к месту дислокации управления дивизии. В конце официального приема Бокий пригласил меня на обед… Г. И. Бокий говорил о том, какая складывается обстановка в борьбе с басмачами в Фергане… о необходимости укрепления наших органов в Семиречье, о задачах борьбы с реакционным семиреченским казачеством, на которое имеет влияние генерал Дутов, укрывшийся в Китае…
На следующий день я выехал в Верный на почтовых лошадях.
Когда полностью стабилизировалось положение в Джетысуйской области, части 59-й дивизии Туркфронта были направлены на ликвидацию басмачества в Фергане. Особый отдел 59-й дивизии был расформирован, а его работники переданы в Семиреченскую губчека. Меня назначили заместителем председателя губчека.
В январе 1921 года я был переведен в г. Пишпек (ныне г. Фрунзе) на должность заведующего политбюро Южно-Киргизского сектора. Мой предшественник т. Слуцкий, уезжая из Пишпека, познакомил меня с родными Михаила Васильевича Фрунзе: матерью — Маврой Ефимовной, сестрой — Лидией и зятем — Алексеем Надеждиным. Это была очень дружная, гостеприимная семья. Алексей был геологом, а Лидия — преподавателем. Жили они тогда на окраине Пишпека в своем доме. Я бывал частым гостем в этой семье, во-первых, потому, что у них можно было спокойно поговорить и отдохнуть, а Мавра Ефимовна к тому же была приятной собеседницей, всегда радушно принимавшая гостей, а, во-вторых, мы, чекисты, всегда оберегали покой этой семьи… Связь с семьей Фрунзе у меня была весьма продолжительной и после отъезда из Пишпека. С самим М. В. Фрунзе я познакомился в 1922 году в Москве в его квартире.
