Луиш Амош проснулся от топота ног очередного отряда, пылившего на полигон, чтобы заняться там тренировками с оружием. На этот раз это были стрелки, с двумя десятками, практически полностью убитых, французских винтовок.
В конце строя несли несколько десятков винтовок, единственной боеспособной частьюу которых оставался только штык. Все остальные, кому не досталось оружия, были вооружены выструганными палками, с некоторым подобием прикладов, и тонким кончиком, имитировавшим штык.
Отряд, громко топая голыми ногами, ушёл на полигон, а Луиш Амош окончательно проснулся. Рядом с ним лежала Мабетта, обвив его смуглыми ногами и прижавшись грудью. Она что-то бормотала во сне, раскрыв тонко очерченные губы, и обнажив белый жемчуг зубов.
Он долго рассматривал её, любуясь своей возлюбленной, пока она не почувствовав его взгляд, недовольно пробормотала какие-то несуразности, и повернулась на другой бок, демонстративно прикрыв своё нагое тело накидкой, из отлично выделанной шкурки гепарда.
Луиш хотел от неё ребёнка, а она, очевидно, нет, постоянно вешая ему «лапшу» на уши, и используя всякие отговорки. Все его усилия в этом направлении пропадали даром. Нет, она не отказывала ему в близости, но умело сводила все его успехи в зачатии ребёнка на нет, умело пользуясь своими знаниями в лекарственных, и не очень, травах.
Тяжело вздохнув, Луиш невольно подумал: «Воистину, женщины, как кошки. Ты их берёшь на руки, а они лезут тебе на шею». Одевшись, он вышел их хижины.
Вчера пришли дурные вести. Французы, эти заносчивые пожиратели лягушачьих лапок, разгромили отряд защитников Банги, и взяли штурмом город. Временный управитель города Масса, склонил перед захватчиками голову, и перешёл на их сторону.
Обо всём этом поведал ему гонец, прибежавший вчера, весь в пыли и грязи, и после доставки известия, обессилено рухнувший на землю. Эти известия не удивили Луиша. Чего-то подобного следовало ожидать, уже давно.
Наступило время активной колонизации европейцами тех территорий, до которых ещё не добрались их длинные руки, и оставшихся, с их точки зрения, бесхозными.
Весь вечер, и всю ночь он ломал голову, как ему поступить. От Мамбы не было никаких вестей, хотя уже прошло три месяца, как он отсутствовал, и начался сезон дождей.
Бедлам, оставшийся за старшего, несмотря ни на что, гонял воинов на полигон, и надоедал своими требованиями Луишу, как будто бы он сам не любил вождя.
Да, не любил он Мамбу, не любил. Что он, женщина что ли, чтобы любить его. Но и предавать он никого не собирался, даже если бы он отобрал у него Мабетту. Вспомнив о ней, Луиш опять тяжело вздохнул.
