В общем, она пыталась объяснить ему, что ставила на него как на приличную лошадь, а он не оправдывает ее надежд. Но она постарается и всему научит. Просто надо перестать говорить и делать всякие глупости и стать, наконец, солидным человеком.
Отец был в полнейшей растерянности. А где же все прекрасное, что их связывало вначале? Она только смеялась в ответ, называла дурачком, не способным справиться даже с несчастным кроликом. Но отец ведь не мог перемениться, оставить свои веселые посиделки с военпредами, прекратить просветительские монологи и начать заколачивать деньги.
Поэтому, бросив еще совсем новую жену, бросив чистую отремонтированную квартиру, заново приобретенные вещи, купленные на талоны макулатуры свежие книги – он бежал. И ничего лучше не мог придумать, как ринуться назад – к маме. О чем они говорили, неведомо никому. Но она осталась непреклонна. Мне же она сообщила нечто загадочное. Она уверена, что эта тетка обладает настоящей темной силой и может убить ее на расстоянии. На все мои уговоры, что это настоящая блажь и просто она не хочет простить бедного, запутавшегося человека, мама говорила, что уже чувствует ее чары, потому что именно сейчас у нее все болит. В тот момент я поняла, что мои родители – это такие взрослые дети, которые не способны справиться ни с одной жизненной коллизией. Я махнула рукой.
Вскоре после своего бегства отец оказался в больнице; у него была странная болезнь; врачи установили, что кровь его абсолютно испорчена – от этого он весь покрывался ужасными язвами – и ему придется полностью ее поменять на новую. Была сделана очень сложная операция – ему перелили кровь, потому что прежняя была отравлена.
Меня поразил этот диагноз. Он имел абсолютно духовную природу, и отец об этом, наверное, догадывался, но говорить про это не умел.
К отцу в больницу стала ходить простая женщина, секретарь коммунального товарищества военных дачников их отдела. Перманент, завивка мелкими пружинками, золотые зубы и тихий голос. Она забрала бездомного отца к себе и неожиданно превратилась в следующую жену.
Деду удалось дожить до перестройки и конца Советского Союза.
Разбитый, постаревший отец иногда приезжал к бодрому, полному сил деду. Тот сначала ужасно боялся, что новая власть откроет архивы, начнет потрошить сотрудников НКВД, отнимать персональные пенсии. Но потом понял, что все складывается как нельзя лучше, и стал снова воспитывать отца.
Когда шли очередные выборы, отец горько жаловался мне, что тот кричал на него уже старого, отставного полковника:
