— Иншаллах![32] — проговорил казий.
Гости повторили как эхо вслед за ним это благословение и пожелали Додхудаю долгих лет жизни.
Проявлявший радушное гостеприимство и чрезвычайную учтивость Маматбай показался гостям щедрее и блистательнее легендарного Хатама — щедрейшего из щедрейших. Его солидная, упитанная фигура, его похожее на сдобную лепешку белое лицо, мохнатые черные брови, красивые усы без единой серебринки в них, подстриженная под форму продолговатого подбородка черная-пречерная борода, пешаварская[33] чалма, намотанная на подобную круглому арбузу голову, хорошо сидящий и радужно переливающийся всеми цветами парчовый широкий халат — все это было одно к одному и так шло Маматбаю, что он с каждым часом казался гостям все более внушительным, красивым и щедрым.
Однако все ждали, что скажет казий, даст ли он согласие на грандиозное празднество, одобрит ли его. После долгого молчания казий раскрыл ладони, чтобы прочитать молитву благословения, а прошептав ее про себя, громко проговорил: «аминь». Все, как эхо, повторили за ним: «аминь, аминь».
Развернулись приготовления к празднеству. Своим домашним и слугам Маматбай приказал: «Все мое достояние, а если этого не хватит, то и сердце мое — все, все Додхудаю. Не жалеть ничего!» В окрестные города и кишлаки поскакали глашатаи, чтобы созывать людей на торжественный плов и улак[34].
Как известно, перед такими событиями ходит множество толков и слухов. К одному услышанному слову прибавляется десять других, а потом все эти слова переиначиваются, перевираются, правда превращается в ложь, а ложь — бывает и такое — превращается в правду.
— Что там случилось?
— Что, что! Да ничего. Просто один богач надумал жениться и устраивает свадьбу для целой Бухарской области.
— А вот и не так. Он давно уже женился на дочери верховного казия (обыкновенный казий с окраины Бухары, как видим, превратился в верховного) и теперь радуется рождению сына…
— Да, две первых жены не рожали ему детей, а дочь казия сразу и родила.
— Говорят, богатыря родила, Очень крупного мальчика, вот и будет большое празднество.
— В таком случае не то что богач, даже я продал бы последний халат и устроил какой-никакой праздник.
— Халат свой побереги, ведь на празднике встречают гостя по халату.
— Верно! Шах Машраб воскликнул однажды: «Ешь, мой халат, наедайся досыта, тут встречают тебя, а не меня!»
— И так говорят: идешь на плов, наедайся дома.
— Да, чтобы не выглядеть голодным и жадным и не стать посмешищем для людей.
