Но у кривой палки не бывает прямой тени. В квазидемократической России случился дефолт. Что это такое досконально не понимало более половины населения опетушенной бесами всех мастей страны. Но зато все точно знали: будет плохо. Дефолт был явлением того же порядка, что и инсульт или инфаркт.
Гордин, генно воспринявший возможность тотального голода в силу своего зачатия во время второй мировой войны, и переехавшая к ним мать Марианны Петровны, которую для разнообразия назовем здесь Брунгильдой Рафаэлевной, бесконечно запасались продуктами, забивая холодильник, морозильную камеру "Саратов" и прочие сусеки, пока не истратили все имеющиеся в наличности деньги; Мурзик после очередного омовения в ванне с шампунем плотно перекусил и ушел.
Зная его заходучий нрав, его ждали день, два, неделю, месяц. Ждут его Гордины и посейчас, впрочем, понимая, что больше со своим любимцем не свидеться. Разве только на том свете, если там овны не отделены от козлищ и души животных тварей общаются с душами людей. Хочется им все же надеяться, что свою кончину Мурзик встретил достойно и по возможности малоболезненно. Умер ли он от старости, от общей изношенности организма или от внезапного падения кирпича или бетонной балки, а то и от психической атаки крыс, наводнивших Москву в последние годы крысоидного беспредела, не все ли равно. Главное, он состоялся как личность; он пережил множество других котов, водившихся по соседству; он прожил лет 16-18, что равняется по продолжительности чуть ли не ста годам человеческой жизни; он оставил многочисленное потомство; перелюбил сотни, если не тысячи соплеменниц, превзойдя донжуанский список, скажем, Пушкина в десятки, если не в сотни раз, вечная ему память!
А вот Мухин учудил совсем не здорово. Неделю тому назад он снова стал выходить для прогулки через отворенное окно на истаивающий мартовский снег, а ведь всю зиму до того боялся выйти даже на оконный карниз.
Весна на сей раз выдалась поздняя, отягощенная событиями в Югославии, наглой "натовской" бомбардировкой братьев-славян при подуськивании, а то и властном натравливании американцев; и московские коты, увы, тоже загуляли на целый месяц позднее обычного. Но жизнь вновь брала свое, входила в привычное русло, и вокруг гординских окон опять закружились кошачьи хороводы, начались вызовы на блядки, арии, спевки и скоропалительные свадьбы.
В роковой, как оказалось, вечер Гордин, выпустив Мухина, сам вышел со спаниелями на прогулку. Кот встретил их снаружи с всегдашним повышенным радушием. Отчего-то на улице Мухин был особенно расположен к своим собакам; он немедленно бежал к ним со всех лап; терся о них спиной; победно вертел хвостом; семенил вокруг них кругами, стараясь прикасаться к их шерсти как можно чаще. Даже Гордину он великодушно разрешал гладить себя, картинно прогибаясь под ладонью, выгибая спинку и стремясь подставить для почесывания голову.
