И все-таки удовольствие, которое Стоун получала от этой процедуры, ничем не походило на то, о котором она мечтала в течение шести недель беспрерывных мучений. Бывали ночи, когда Ким была на грани того, чтобы самой срезать этот чертов гипс и почесать ногу, но ее сдерживали мечты о том, какой кайф она испытает, когда все наконец будет позади. И вот теперь этот кайф закончился как-то слишком быстро…
Сестра протянула ей влажную салфетку, и Ким с благодарностью протерла кожу, которая все это время находилась под гипсом.
Затем подвинулась к краю кровати, а сестра меж тем отбросила в сторону ее гипс. Шесть недель он давил на ее левую ногу день и ночь, и теперь, когда она от него освободилась, Ким показалось, что нога сейчас поднимется в воздух и полетит.
Успокаивающая рука опустилась на ее бедро.
– Не так быстро, инспектор. – По лицу сестры было понятно, что она знает что-то, что неведомо Ким. – Через несколько минут придет доктор Шах. Гипс мы сняли, но еще не все закончилось.
И она похлопала Ким по ноге, словно говорила с маленьким ребенком.
– Ну да. У меня в некоторых местах…
– А-а-а, миз[1] Стоун, – раздался голос доктора Шаха. – Вижу, что сегодня, как и всегда, вы у нас абсолютно спокойны…
– Док, я просто хочу вернуться…
– Грустно, когда тело отказывается подчиняться твоей воле, правда?
Услышав этот легкий, жизнерадостный тон, Ким прищурилась.
Доктор Шах посмотрел на нее сквозь очки так же, как смотрел на нее, когда Стоун привезли к нему сразу же после смерти ее коллеги[2].
Этот спокойный, мягкий голос смог погасить ее ярость, когда она рвалась встать с больничной койки и куда-то бежать. Куда – сама не знала. Все, что Ким помнила в тот момент, – это что ее коллега лежит весь переломанный на полу в колокольне, а ее насильно увезли в больницу.
Стоун взяла себя в руки и вернулась в настоящее. Доктор Шах положил руки ей на колени, словно хотел слегка придержать ее.
– Поднимите ногу, – сказал он, дотронувшись до ее левой ноги и задержав над ней руку.
Мозгу понадобилось несколько мгновений, чтобы отдать приказ мышцам, бездействовавшим несколько недель.
Нога поднялась и коснулась руки врача. На мгновение замерла – а потом напрягшаяся мышца верхней половины бедра опустила ее на постель.
– Теперь влево, – велел врач. – И вправо… Ваши мышцы ослаблены, и на их восстановление уйдет какое-то время. Пока же нога еще не оправилась. – Он вновь посмотрел на Ким сквозь свои очки.
Как будто она сама этого не знает… На молочно-белой коже были заметны следы, оставленные гипсовой повязкой. В том месте, где сломанная кость голени проткнула кожу, виднелся двухдюймовый шрам.
