и сестрам. Не отсылайте мне этого повествования
[91], а передайте лучше им, которым это будет интересным. Тося»
[92].
И.Г.Эренбург ответил на это письмо сразу же и очень определенно:
«Москва, 7 октября 1965.
Дорогая Наталия Лазаревна,
я получил Ваше письмо. Обе мои сестры в это лето умерли, сначала Евгения Григорьевна, потом Изабелла Григорьевна. Любовь Михайловна больна и лежит в больнице.
Совершенно исключено, что Илья Лазаревич остался жив сколько-нибудь длительное время после 1920. Несомненно, кто-то знал бы его за этот период, и мне бы это стало известно. Из перечисленных Вами имен — Штеренберг, Луначарский и Венгров умерли. Я постараюсь все же навести справки, и если что либо узнаю, сообщу Вам.
От души желаю Вам здоровья И.Эренбург»[93].
Второго письма Н.Л.Эренбург-Маннати Илья Григорьевич не написал.
В заключение упомянем еще два факта.
2 января 1966 года, отвечая на запрос В.А.Морозова, нашедшего в архивных бумагах крупного партийного и государственного деятеля В.П.Затонского, тогда реабилитированного, упоминание об И.Эренбурге, писатель написал ему в ответ, допуская, что речь может идти и о его кузене: «В 1919 году я работал в Киеве в системе социального обеспечения, причем Киев уже был советским. Я не помню о встречах с В.П.Затонским, но если Вы укажете, в чем заключалось распоряжение его, я вспомню об обстоятельствах дела (в Киеве БФ> жил в ту пору мой двоюродный брат Илья Лазаревич Эренбург, который ушел в Красную Армию и погиб на гражданской войне)»[94].
В последнем прижизненном издании мемуаров «Люди, годы, жизнь» автор в краткую справку о судьбе своего кузена, прежде безымянного, вписал его имя — Илья[95].
